Проскурина вошла в гостиную с вычурной золоченой мебелью, встала возле зеркала и капризно надула губки. Ходжаев, крадучись, подошел к актрисе и, взяв ее ручку в свою, положил на ладонь брошку:
– Смотри, царица!
Нателла уставилась на вещицу. Она не была приучена к дорогим ювелирным украшениям и потому сразу не поняла, что получила.
– Это что, брошечка?
– Это, моя красавица, царская вещь. Я за нее десять тысяч зеленых выложил. За эти деньги приличный «мерс» можно купить.
– Настоящий бриллиант? – недоверчиво поинтересовалась актриса.
– Настоящий. Карат шесть, и рубины по полкарата. Редкая вещь, – причмокнул языком Руслан.
– Русланчик, ты чудо! Ой, как здорово! Ленка с Инкой от зависти сдохнут.
– Сдохнут, моя царица. Пошли скорей в спальню, я так тебя хочу, что плавки могут лопнуть. Думаешь, легко горячему мужчине смотреть, как такая красавица раздевается-одевается? Горячий мужчина может от желания умереть, – пожаловался чеченец.
– Ладно, черт с тобой, только сам меня разденешь, у меня сил нет, – сказала Нателла и широко зевнула, – И завтра рано не буди. Дай перед гастролями выспаться. В Питере публика тяжелая.
Когда Руслан, осыпая поцелуями сонную примадонну, стаскивал с нее джинсы, в дверь позвонили.
– Кто там еще?! – обозлился чеченец и выругался на родном языке.
Он с трудом оторвался от своего дела и пошел открывать. В дверях стоял Арно и держал в руках корзину с шашлыком.
– Спасибо, друг. Прости, у меня женщина, я тебя не приглашаю.
Арно подмигнул Руслану и, получив деньги, скрылся за дверью. Когда чеченец вернулся в спальню, его возлюбленная крепко спала.
Рано утром зазвонил мобильный. Ходжаев с трудом открыл глаза и включил трубку.
– Я от Зои, врубился?
– От кого? – Мозги Руслана еще спали.
– От Куропаткиной, – пояснили в трубке недовольным голосом.
– Да, врубился, – проснулся чеченец, и они договорились о встрече.
14
Сперва Ерожин отнесся к помещению своего нового офиса без особого энтузиазма. Чувство собственности у подполковника если и имелось, то было настолько далеко запрятано в глубинах сознания, что наружу почти не пробивалось. И вдруг неожиданно для себя Петр Григорьевич заволновался. Он как ребенок представлял себе бюро уже после ремонта. Перед глазами вставал белый кабинет с темной солидной мебелью, кожаными креслами, шкафами для папок и книг. Отдельно за небольшим рабочим столиком с компьютером – место секретаря. Секретарь представлялся Еро-жину в образе улыбающейся Нади. Вот она несет ему кофе, беседует с клиентами. Но тут радужные видения неожиданно прекращались. Клиентами могут оказаться красивые молодые мужики, а он отсутствует… Нет, пожалуй, Наде лучше оставаться дома, а на должность секретаря найдется немало других работящих девушек. Например таких, как Мухобад…
