Гриша послушно забрался назад и, тихо посапывая, ждал, пока Суворов взгромоздит на него сумку.
Пост миновали спокойно. Суворов поглядел в светящуюся витрину окна инспекторского домика и увидел, что страж дороги сидит за столом, опустив на руки голову.
«Спит», – удовлетворенно сказал себе Виктор Иннокентьевич и, проехав с полкилометра, остановился. Озеро они миновали, но ветер с него продолжал дуть крепко. Мелкий дождик или капли, сдуваемые ветром с голых деревьев, свежили лицо. Гриша вылез из своего укрытия, потянулся и уселся рядом с отцом.
Они покатили в сторону Москвы.
– Где ты вчера был от двадцати одного до ноля часов? – спросил Суворов сына.
– Я гулял, папа Витя, – ответил юноша.
– Где? С кем? Все точно и по порядку.
– Знаешь, папа Витя, вчера был странный вечер, – неуверенно произнес Гриша.
– Чем же он был странный, сынок?
– Мне позвонила девушка, – Гриша сказал и задумался, припоминая вчерашние события.
– Имя? Чем занимается? Сколько лет? – уточнил криминалист.
– Не знаю. Она мне раньше никогда не звонила, – покачал головой юноша.
– Фиксируем. Тебе позвонила незнакомая девушка.
– Да, незнакомая, – подтвердил Гриша.
– Откуда она взяла наш телефон?
– Я не спросил, – признался молодой человек и виновато улыбнулся. – Она так со мной говорила, как ни одна девушка раньше.
– С твоим опытом это звучит интригующе, – усмехнулся Суворов. – Можешь поподробнее? Поверь, это у меня не праздное любопытство.
– Мне очень стыдно пересказывать наш разговор, – сказал Гриша и опять замолчал.
Суворов не торопил. Времени у них впереди хватало. Они свернули на Кольцевую дорогу, ее построили к Олимпиаде много лет назад. Кремлевские вожди надеялись, что иностранные гости на своих машинах толпой помчатся в Москву на спортивный праздник. Но советские войска вошли в Афганистан, и Запад Московскую Олимпиаду бойкотировал.
Начался долгий подъем к мосту через реку Волхов.
– Ну, набрался смелости? – спросил сына Суворов, прерывая затянувшуюся паузу.
– Она сказала, что видела меня на соревнованиях.
– Очень интересно!
– Сказала, что от меня в восторге и хочет показать мне такую любовь, которую я не знаю.
– Не уверен, что эта задача кому-нибудь в городе по силам, – высказал свои сомнения Виктор Иннокентьевич.
– Папа Витя, если будешь насмехаться, я не смогу быть откровенным, – предупредил молодой человек.
– Хорошо, не буду, – заверил сына Суворов и решил вести себя тактичнее.
В душе он немного гордился донжуанским наследием, доставшемся Грише от Ерожина. Приемный сын вообще очень часто напоминал ему старого друга. Хромой и невзрачный очкарик втайне всегда завидовал способностям Петра Григорьевича без труда добиваться благосклонности прекрасного пола. Кольцевая вокруг города заканчивалась. Перед выездом на основную трассу опять предстояло миновать пост. Криминалист решил не рисковать.
