Сам Мусаев, опытный разведчик, для которого, собственно говоря, этот колодец вовсе не был открытием, тоже некоторое время находился под впечатлением от всего случившегося и забыл о важном.
Группа шла уже минут двадцать, миновали несколько развилок и перекрёстков и ни разу не остановились на прослушку.
Когда вышли к шестой или даже к седьмой после комбината развилке, Мусаев наконец выпал из забвения и вернулся в режим рейда:
– Стоять! – Сержант досадливо чертыхнулся: – Вот же старый дурак, совсем память отшибло… Лёша – «ухо».
Панин вогнал щуп в мохнатый покров и включил прибор.
По экрану побежала привычная рябь. Это маленькое светящееся оконце с мерцающим зелёным «шумом» создавало ощущение уюта и безопасности. Слаженная команда, опытный проводник, техника на уровне – что ещё надо для безопасной прогулки по заброшенным тоннелям…
А что-то сержант слишком эмоционально воспринял пропуск сеанса прослушки. Подумаешь, сеансом больше, сеансом меньше – разницы никакой…
Постояли с минуту, послушали, поглазели на экран.
Мусаев облегчённо констатировал:
– Чисто…
«Продолжаем движение», – мысленно продолжил Вадим.
Однако в этот раз всё получилось несколько иначе.
Панин уже положил палец на кнопку выключения прибора…
И в этот момент на экране возникли красные точки.
– Иль… – тонко, на вдохе, всхлипнул Панин.
– Чшшш… – Сержант приложил палец к губам и шёпотом скомандовал: – Замерли…
Точки двигались из двух разных углов к центру экрана, и было их фатально много.
Вадим насчитал в каждом углу по десятку и сбился – на экране сформировались две сплошные цепочки, целеустремлённо и неумолимо двигавшиеся к центру.
– Это реконы? – уточнил Витя.
– Больше некому, – уверенно заявил Мусаев.
– Мы в центре? – шёпотом спросил Вадим.
Вопрос был глупым и непредметным. В центре чего? Рудников, комплекса, Уровня, в центре Вселенной?
Мусаев, однако, всё понял правильно: имелся в виду центр экрана, к которому двигались цепочки, – и односложно ответил:
– Угу.
Интонация была прежней, ни тревоги, ни страха, сержант вёл себя на удивление спокойно для критической ситуации.
Может, он в ступоре? Не командует, ничего не предпринимает… а мы стоим тут, как последние идиоты, а враг потихоньку приближается…
Панин мыслил в унисон с Вадимом.
– Ильдар, чего стоим-то?
– Ждём.
– Чего?!
– Когда они встанут на прослушку.
– О… А я об этом как-то и не подумал.
– Лёша, тебе сейчас не надо думать, – Мусаев говорил очень тихо и едва ли не ласково, как опытный врач с пациентом, за которым водится склонность к системному буйству. – Ты, главное, слушай внимательно и чётко выполняй все команды. Хорошо?
