Группа удалилась от шлюза где-то на полсотни метров, и тут с Вадимом случилось Странное.
Да, именно так, Странное с большой буквы, ибо с ходу трудно дать этому правильное определение.
Видение, мираж, галлюцинация, причём сразу в четырёх сферах восприятия: картинка, звук, запах, осязание – этакое даже не 3D, а пожалуй, 4D, по всей площади сознания разом, с оттяжкой и зубовным скрежетом.
Гул ракетных сопел, нестерпимо яркое голубое свечение, концентрированный аромат озона и горелых тряпок, и отголосок адских мук заживо сжигаемой плоти…
В общем, где-то в двух-трёх километрах от шлюза включили конвертер, и вот же странность, Вадим, находящийся здесь, одновременно словно бы присутствовал при запуске.
Он видел двоих людей в спецовках, ворочавших тележку, слышал, как они негромко переругиваются, видел даже их лица, правда, смазанно, как в дымке.
Наваждение было недолгим, всего несколько мгновений, но всё это было так неожиданно и страшно, что Вадим громко вскрикнул, схватился за голову и рухнул на колени.
– Что случилось? Вам плохо?!
Панин ворвался в процесс с пол-оборота и устроил ритуальные пляски вокруг «объекта особой важности», с включением разом всех фонарей и направлением их на «объекта», развязыванием рюкзака дрожащими пальцами, лихорадочными поисками медикаментов и лавиной вопросов по сути происшествия.
– Не стоит, я в норме… – Вадим быстро пришёл в себя и поднялся с колен.
– Точно? Вы уверены?
– Точно, точно. Не надо никаких препаратов, я в порядке.
– Тебе что-то почудилось? – спросил Мусаев, пытливо глядя на Вадима. – Что-то странное?
– Ну, не знаю… Когда человека сжигают заживо под давлением в несколько тысяч атмосфер – это странное?
– А ты что, видел, как сжигают человека? – удивился Витя.
– Это я был тем человеком. Это меня сожгли в той ёмкости, не знаю, как там она у вас называется.
– Не понимаю, о чём вы, – растерянно пробормотал Панин, упаковывая рюкзак. – Это какая-то метафора?
– Как называется место, где я появился после Перемещения?
– В мусорке ты появился, – просветил Олег. – А конкретнее, в конвертере, прямо в топке.
– Ну так вот, вы меня сожгли в этом самом конвертере, – на Вадима вдруг накатила бесшабашная откровенность, придумывать что-то правдоподобное почему-то было лень. – А теперь этот конвертер включили, и я это увидел, и… гхм-кхм… почувствовал. Причём увидел так, словно опять попал в топку. Не знаю, как такое возможно, но это было так, словно был там и одновременно наблюдал со стороны.
