Она ловко управлялась с приготовлением пищи. Несмотря на полноту, быстро перемещалась от стола с заготовками к костру; на перекладине, укреплённой на рогулях, висели три объёмных котла; из-под крышек вылетали со свистом струйки ароматного пара. По запаху легко угадывался рыбный суп в первом котле; во втором дозревал русский вариант азиатского плова с зайчатиной; в третьем — шипела вода, осталось добавить молоко, заварку, пахучий чёрный чай, и вкусный напиток готов.
Женщина успевала делать несколько дел одновременно.
Если дети заходили в реку, и вода была выше колен, громко кричала по-якутски, и они с неохотой выходили на берег, опуская закатанные штанины. Крошила овощи и зелень, мешала половником суп, пробовала на соль, добавляла специи, причмокивала губами, довольная результатом; подбрасывала в костёр дрова, заготовленные с утра тойоном Косиндо Эдуардом Алексеевичем. Вот на нём-то больше всего было сосредоточено её внимание.
За целый день она предпринимала не одну попытку обратить на себя внимание этого суховатого, немного странного в поведении китайца (то, что он не якут или эвенк, она определила в первый день знакомства, хотя и поздоровался он с ней по-якутски и провёл с ней непродолжительную беседу).
Вот и в очередной раз, предприняв последнюю, так она для себя решила, попытку, обратилась к нему.
— Эдуард Алексеевич, что-то задерживаются наши студенты, — озабоченно сказала она и, приставив руку ко лбу козырьком, устремила взор вниз по течению, куда напряжённо всматривался и тойон Косиндо, где над водой начинало мерцать и переливаться, размывая линию горизонта, вечернее марево; но не было видно ни одного приближающегося предмета.
— Не беспокойтесь, Алина Прокопьевна, — не поворачиваясь в её сторону, ответил тойон Косиндо, — приедут. Звонили, разговаривал при вас, возле Покровска на борт взяли спонсора экспедиции.
— Что же вы это, Эдуард Алексеевич, — смущаясь, жеманно проговорила Алина, — всё по имени да по отчеству. За неделю знакомства могли бы обращаться по имени.
— Так ведь и вы, Алина, — на этот раз назвал её по имени, — всё время Эдуард Алексеевич да Эдуард Алексеевич, — немного заигрывая, меняя тембр голоса, высказался он и повернулся к женщине.
Алина отвела взгляд от реки и устремила карие, с огоньком глаза на него, — неужели клюнул, ёкнуло сердце, — их глаза встретились. Живые, весёлые, пылающие страстью ее и его, наполненные грустью и усталостью.
Эдуард изобразил подобие улыбки, виновато отводя глаза, как вдруг закричали дети, перебивая друг друга и указывая на реку, туда, где вдали появилась маленькая белая точка, увеличивающаяся на глазах в ореоле брызг.
