Историческия воспоминания и замечания на пути к Троице | страница 15
Ложный слухъ о вооруженіяхъ хана Крымскаго благопріятствовалъ тонкой политикѣ Годунова: онъ желалъ увѣрить Россіянъ, что безопасность отечества ему дороже сана Царскаго – отложилъ священный обрядъ вѣнчанія и велѣлъ собираться войску. Серпуховъ былъ свидѣтелемъ великаго зрѣлища: тамъ въ нѣсколько недѣль собралось болѣе 200,000 воиновъ[6]: армія, какой еще въ Россіи никогда не видали! Бояре и дворянство хотѣли изъявить отмѣнное усердіе новому Государю; вооружили столько людей, сколько могли набрать въ своихъ помѣстьяхъ, и явились въ станѣ со всѣмъ блескомъ восточной роскоши. Годуновъ прибылъ въ сей необозримый станъ какъ на пиръ великолѣпный, который давала ему довольная и щастливая Россія; бранный шлемъ украшалъ тогда голову его не хуже вѣнца Царскаго. Но Казигирей требовалъ мира и прислалъ Мурзъ своихъ быть свидѣтелями славы и величія Царя Россійскаго. Пораженные зрѣлищемъ безчисленнаго войска, стоявшаго въ ружьѣ на пространствѣ семи верстъ, они отъ страха и трепета едва могли говорить съ Царемъ. Въ станѣ начались пиршества, которыхъ описаніе кажется намъ даже романическимъ. Цѣлыя шесть недѣль Государь угощалъ ежедневно болѣе 10000 человѣкъ, въ богатыхъ ставкахъ, на серебряныхъ блюдахъ; раздавалъ денеги простымъ воинамъ, а чиновниковъ дарилъ золотыми парчами и бархатомъ; наконецъ, утвердивъ миръ съ Татарами, заключилъ ежедневныя празднества обѣдомъ для всего войска: изъявилъ ему благодарность за усердіе, и съ торжествомъ возвратился въ Москву, принять корону отъ Патріарха. Властолюбивая Годунова душа блаженствовала въ сіе время. Едва ли какое нибудь другое царствованіе начиналось столь великолѣпно и славно: можно ли было ожидать такого конца ужаснаго?
Принимая вѣнецъ, Годуновъ со слезами клялся быть правосуднымъ, человѣколюбивымъ, отцомъ народа. Онъ старался исполнить обѣтъ свой. Лѣтописцы наши, столь не охотно отдающіе ему справедливость, признаются, что Борисъ