Четыре дня спустя, в пятницу, Сэм чуть не сходила с ума от напряженного ожидания. Рафаэль должен был приехать сегодня, а в течение всей прошедшей недели в ее дом привозили его вещи.
Когда Сэм вернулась домой после встречи с ним в понедельник, она выложила Брайди все начистоту. Пожилая женщина отреагировала с поразительной невозмутимостью:
– Так ты говоришь, он отец Майло?
– Да.
Брайди сделала глоток чая и повторила:
– Его отец… Ну надо же. А ты темная лошадка, Сэм. Я думала, Майло сын какого-нибудь официанта или механика с завода… А это сам хозяин империи…
– Он переедет ненадолго. Поверь, ему станет скучно максимум через неделю, – с сарказмом заявила Сэм.
– Будем надеяться, что нет. Так будет лучше для Майло, – резюмировала экономка.
Руки Сэм замерли под водой, когда она мыла посуду после ужина. Было слышно, как Майло что-то говорит Брайди. Сэм пыталась убедить себя, что делает это ради сына. Ей надо перестать думать о себе. Только так она сможет вынести все это.
Брайди зашла в кухню, и Сэм увидела на ее лице выражение радостного ожидания.
– Тебе не обязательно ждать его приезда, – заметила Сэм.
Экономка расплылась в улыбке и принялась вытирать посуду.
– Я ни за что на свете не пропущу это. Это интереснее, чем визит папы римского в Дублин в семидесятых.
Вдруг с улицы донесся глухой рев мотора. Майло тут же ворвался в кухню и возбужденно объявил:
– Машина!
У них не было своей машины, к огромному огорчению малыша, и потому его было не остановить, когда он ринулся к двери. Раздался звонок. Ладони Сэм вспотели. Она прошла в холл, дрожащими руками открыла дверь. Молодая женщина могла думать только о высокой темной фигуре, стоявшей на пороге. Она ненавидела себя за то, что ее сердце чуть не выпрыгивало из груди.
– Это мужчина, – удивленно сказал Майло. А затем спросил с непосредственностью, свойственной детям: – У тебя есть машина?
Взгляд Рафаэля сразу нацелился на Сэм, и она обрадовалась, что Брайди осталась. Экономка тут же протянула Рафаэлю руку и представилась.
Он переступил порог, и в груди Сэм все сжалось. Рафаэль не вписывался в окружающую обстановку, уж слишком великолепен он был. Наконец ей удалось совладать с собой, и она взяла сына на руки.
