Женщина с недоумением посмотрела вниз: побелевшие суставы пальцев готовы были порвать кожу, так сильно она сжимала сумку. Саманта быстро подошла к дивану и присела на краешек. Рафаэль сел напротив. Он был куда более расслаблен, чем она.
– Что это за имя – Майло? Ирландское?
Сэм заморгала, и ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем он спрашивает.
– Так звали моего дедушку… Я намеревалась рассказать тебе о сыне… когда-нибудь… – произнесла она, чувствуя, как злость вновь охватывает ее. – Я не стала бы вечно скрывать от Майло правду.
Рафаэль саркастично улыбнулся:
– Как благородно с твоей стороны!
Он со стуком поставил бокал на стол. Затем взъерошил волосы, отчего они беспорядочно упали на лоб. У Сэм все сжалось внутри. Она с удовольствием проводила рукой по его волосам, когда его лицо было спрятано между ее грудями…
Ей тут же стало стыдно. Следует думать о Майло и о том, как им избежать угрозы, нависшей над их уютным мирком, а не предаваться непристойным воспоминаниям.
– Я мало задумывалась о будущем, это правда, – робко призналась Сэм. – Пока в этом не было острой необходимости. Майло не спрашивает, кто его отец.
Рафаэль вскочил:
– Необходимость возникла, как только он родился. Неужели тебе не приходило в голову, что мальчик не понимает, почему у других детей есть папа, а у него нет?
Сэм лишилась дара речи. Майло ничего не говорил ей, однако она заметила, как он смотрит на своих друзей, за которыми в детский садик приходят отцы. Очень скоро он начал бы задавать вопросы.
Вновь надев на себя маску беззащитности, Сэм тихо произнесла:
– Я не могу задерживаться… Няня и так заждалась меня… Не могли бы мы обсудить то, ради чего я здесь?
В течение всего дня Рафаэль не мог выбросить из головы бледное лицо Сэм. Он не забыл, каким теплым было ее тело, когда он схватил ее, словно неандерталец, в дамской комнате. Вкус ее губ вернул мужчину в те времена, которые он когда-то похоронил в глубине своей души. Вихрь неистовой, отчаянной страсти, которую он испытал четыре года назад, вновь вырвался на волю. Рафаэль изо всех сил пытался подавить натиск эмоций.
– Я стану для своего сына отцом во всех смыслах этого слова, а ты не будешь препятствовать. Иначе мне придется отстаивать свои права в суде.
Это прозвучало как ультиматум.
Сэм неотрывно смотрела на него, стараясь не выдать, насколько она ошарашена.
– Что ты имеешь в виду, Рафаэль? Ты не смеешь мне угрожать.
– Это не угроза. Это обещание. Я хочу быть частью его жизни. Мальчик должен знать, что у него есть отец.
