Он глянул на нее и рассеянно потрепал по руке.
— Думаешь, мне надо бросить работу? — спросила она. — Может, я переоценила свои возможности?
— Не глупи, Руфь. Ты же с ума сойдешь. Давно ушло то время, когда они действительно нуждались в тебе.
— Я тоже так думаю, но…
— К тому же без твоего заработка в семейном бюджете образуется заметная брешь. А мы уже привыкли к этим деньгам.
— Значит, думаешь, не надо бросать?
— Как и во многих других вопросах, касающихся жизни семьи, решай сама.
— Порой я жалею, что ты не можешь топнуть ногой.
— Ага, а ты в отместку так прижмешь меня, что я потом до конца жизни буду ковылять на костылях. — Пол скорчил гримасу. — И потом, думаешь, ты сможешь снова стать для них милой мамочкой?
На пикниках Тротмэна всегда бывало богатое угощение, и прием на День Труда не стал исключением. На двух жаровнях подрумянивались куски баранины, столы, украшенные цветами, ломились от закусок — крабов, омаров, суши и маисовых лепешек.
Это был один из тех редких деньков в штате Мэн, когда воздух прогревался до тридцати пяти градусов и люди, обливаясь потом, изнывали от жары. Пикник у Тротмэна завершал летний сезон. На следующий день дачники разъезжались к себе в Нью-Йорк, Бостон и Филадельфию. Начинался учебный год.
Разморенные гости лениво бродили по саду, на который хозяин не жалел средств. Казалось, даже камни были разбросаны между подстриженными кустами строго в соответствии с проектом нанятого Тротмэнами всемирно известного дизайнера. Руфь стояла на новом причале — кажется, из гондурасского красного дерева? Или, может, из перуанского? — и думала, что дикие заросли вокруг собственного коттеджа ей нравятся гораздо больше.
— Руфь, а я тебя ищу!
Она обернулась, изобразив на лице улыбку. К ней направлялся Тед Тротмэн, аккуратный и подтянутый, в полосатых шортах и тенниске. Его сопровождал незнакомый ей пожилой мужчина.
— Позволь познакомить тебя с Филом Лавелем. Он приехал из Брансуика специально, чтобы встретиться с тобой.
— Здравствуйте. — Руфь пожала мясистую ладонь Лавеля.
Этот маленький толстый человечек явился на прием в белых шортах и бейсболке — слава богу, не козырьком назад.
— Тед мне все уши про вас прожужжал, — сказал Лавель.
— И правильно сделал. — Руфь приняла непринужденную позу, зная, что в бежевых льняных шортах и синем топике с завязками на шее она выглядит отлично.
— Ладно, оставлю вас вдвоем. — Тротмэн потрепал Лавеля по плечу. — Будь осторожен. Ум у нее острый, как бритва.
