— Не хочешь зайти в «Донз донатс»? — предложила Руфь.
— Пошли.
Руфь принесла на столик у окна две чашки кофе и пончик.
— Жуй. Яблоко с корицей. Джози очень любила такие.
— Нет, мам, — возразил Уилл, — ей нравились другие.
— Нет, эти.
— Может, она их любила, когда ей было четырнадцать. А потом она полюбила шоколадные.
— Разве? — Руфь нахмурилась. — Ты ничего не путаешь?
Уилл едва заметно улыбнулся и протер запотевшее окно.
Через улицу и по карнизам домов были натянуты гирлянды, по краям тротуаров громоздились сугробы, из украшенных мишурой витрин улыбались пластмассовые Санта-Клаусы. В большом городе все это смотрелось бы убого, но здесь Руфь ничего другого не могла себе представить.
Когда они допили кофе, Уилл отправился в гостиницу, а Руфь зашла в магазин. Выбирая подарочную бумагу, она услышала, что кто-то к ней обращается.
— Миссис Хекст… Труди! — воскликнула Руфь. — Как ваши дела?
— Замечательно. — Гертруда Хекст внимательно изучала ее своими светлыми глазами. — А вы как, Руфь?
— Нормально, — кивнула она.
— Я так рада, что вы приехали сюда на Рождество. Дом Картеров опять ожил. Это просто здорово.
— Вообще-то, мы остановились в «Кэбот инн». Уилл очень хотел приехать, а я пока еще не готова войти в наш дом.
— Интересный компромисс. — На круглом лице Гертруды вдруг отразилась тревога. — Я слышала, Уильям не совсем здоров.
— Он серьезно болен. — Руфь попыталась улыбнуться, но улыбка не получилась. — И очень счастлив, что мы привезли его сюда.
— Но ведь Рождество надо встречать дома. — Гертруда схватила Руфь за руку. — У меня идея. Приходите к нам на рождественский ужин?
Руфь покачала головой:
— Спасибо, но мы не можем обременять вас. И…
«К тому же мы вас едва знаем», — хотела добавить она, хотя они были знакомы всю жизнь.
— Чем больше народу, тем веселее. Так, кажется, говорят? Особенно на Рождество. Нам будет очень приятно.
Руфь вспомнила слова Джози: «Для тебя все местные жители — музейные экспонаты».
— Хорошо, — неожиданно согласилась она. — Спасибо, Труди. Я очень тронута.
Переходя дорогу, она размышляла об этом городке, который всегда играл такую важную роль в ее жизни. Руфь почти ничего не знала о живущих здесь людях. Да, она знакома с ними. Встречая кого-нибудь на улице, останавливается и болтает о том о сем. Покупает у них омаров и малину, увозит от них домой в город банки с домашними консервами. Но кто они, чем дышат, кто их предки, она понятия не имеет. Дачникам нет дела до местных жителей.
