— Правильно, — Ольга одобрительно кивнула. — Зачем ей одной больше?
— Ты мне вот что скажи, — неторопливо, серьёзным тоном обратился к дочери Василий. При этом он пристально посмотрел на Марусю и даже слегка нахмурился, пытаясь произвести впечатление отцовской проницательности и солидности, что у него давно уже не получалось. — Какие у нашей Лидии дальнейшие планы? Моё мнение такое, что надо ей как-то покончить с этим состоянием неустроенности и неопределённости. А то что ж это такое — зарплата вроде бы есть, а как посмотришь, вроде бы и нету. Жильё вроде бы есть, а не своё.
— Ну и что же ты предлагаешь, дурья твоя башка! — без всякого почтения прервала размышления мужа Ольга. — Ты радуйся, что какая-никакая работа есть и что какие-никакие деньги платят. Где ты сейчас найдёшь, чтобы тебе сразу всё: и зарплату, и квартиру. Тем более в Москве!
— Да я ничего не предлагаю, — начал защищаться Василий, — просто спрашиваю, интересуюсь. Может, есть у ней какие планы, откуда я знаю. Может, замуж хочет выходить, ведь ей уже пора.
«Пора! — с печальной усмешкой подумала Маруся. — Какое тонкое замечание!»
— Не завелось у неё там хахаля? — хитро прищурившись, спросил отец, в упор глядя на Марусю. — Ты мне скажи, я тебя не выдам.
Та снова покрылась защитной оболочкой раздражительности:
— Ну вот откуда мне это знать! Она мне про своих хахалей не докладывает! Приедет, спросишь.
— А кстати, когда она приезжать собирается? — спросила Ольга. — В последний раз год назад она здесь была. Вы тогда вместе приезжали, помнишь? Да, как раз год прошёл, — добавила она, подумав.
— Не знаю, мама, — вздохнула Маруся. — Некогда ей. Хочет, да всё не получается.
— Неужели так некогда? — удивилась мать. — Тут и ехать недолго. Хоть бы на пару дней вырвалась — и то хорошо. Хоть на выходные.
— Ты что, мама! В выходные на рынке самая торговля, — нашлась Маруся. — Но я с ней ещё поговорю, скажу ей.
— Скажи, доченька. Вот хорошо было бы, Василий, если бы к нам ещё и Лидушка приехала. А то что ж это…
— Мама, чайник!
— Ну вот, вскипел, давайте чаёк пить.
Ольга разлила по старым, с привычными, любимыми трещинами и щербинами чашкам свежезаваренный чай, покрытый маслянистой плёнкой, на которой ещё плавали неосевшие чаинки.
— Доставай варенье, — сказал жене Василий. — Ну вот видишь, — обратился он к Марусе, — потихоньку обустраиваемся. Квартира хорошая, большая. Вот Лида всё говорила мне: приватизируй, папка, ту квартиру, приватизируй. А если бы я ту приватизировал, эту бы не дали.
