Он был плохим, должен был быть плохим, если Бакстер бросил его там. Бакстер так боится этого Роджера, что хочет вернуть свой пистолет. Роджер был плохим, так что хорошо, что я его убила…
— Тебе нужно перепрятать пистолет, — говорю я Райсу.
Это почти смешно. Почти. Может быть, позже я найду это смешным, мы все найдем это смешным — то, что стоит мне произнести эти слова, как Кэри врывается в зал, крича:
— Пистолет! Мне нужен пистолет!
Мы не успеваем опомниться, как он оказывается на сцене, за занавеской. Появляется он уже с пистолетом в руке.
— Чего ты…
— Его укусили! Он инфицирован!
Трейс роняет бутылку, из которой пил Бакстер, и отпрыгивает от нее:
— Вот дерьмо!
— Куда? — спрашивает Грейс. — Куда его укусили? Я не видела укуса.
— В руку. — Кэри выглядит так, словно его вот-вот вырвет. — Я пошел ему за одеждой в драмкружок, и когда вернулся, он раздевался. И я увидел, что он укушен. Он этого не знает. Если он останется здесь, то превратится, и тогда уже будет не важно, как он вошел в школу, потому что нам всем настанет хана.
— Боже мой. — Харрисон в ужасе прикрывает рот рукой.
Кэри смотрит на пистолет и кажется таким юным, даже младше Харрисона, а потом его лицо меняется, принимает решительное выражение. Он направляется к двери.
— Подожди. — Райс хватает его за руку и тянет назад. — Ты хочешь его убить? Хочешь войти туда сейчас и просто пристрелить его в душе?
— А что еще мы можем сделать?
— Ты уверен, что это укус?
— Да! Это… — Похоже, у Кэри в рвотном позыве сжимается горло. Он прижимает ладонь ко рту, и когда дурнота проходит, опускает ее. — Он превратится.
— У него есть жар? Как он себя чувствует?
— Что?
— Температура… какая у него температура? Он горит? Или он холодный?
— Он, бл*ть, укушенный, Райс! У него на руке следы зубов! Мне плевать на то, как он себя чувствует! — Кэри указывает на коридор пистолетом, и это движение выходит у него таким естественным, будто он всю жизнь ходил с пистолетом, будто тот уже стал продолжением его собственной руки. — Нам нужно избавиться от него.
— Ты уверен на сто процентов? Нам нельзя ошибиться.
— Сколько раз мне еще повторить…
— Слушайте, если вы, слабаки, не можете договориться, то дайте мне этот гребаный пистолет и я сам его пристрелю, — вмешивается Трейс. — Или вы хотите подождать его превращения?
— А что, если он прямо сейчас превращается? — спрашивает Харрисон.
Райс засовывает пальцы в рот и резко и громко свистит, затыкая всех. Все замолкают, но он ничего не говорит. Мы так и стоим, беспомощно глядя друг на друга. С Роджером у меня хотя бы не было времени на раздумья. Сейчас же у нас есть на это время. Достаточно времени. И мы должны принять такое важное и большое решение, что зал, в котором мы находимся, кажется тесным и маленьким. Единственное, к чему прихожу я: мы должны его убить. Его нельзя оставлять в школьных стенах живым. Если он превратится — нам конец.
