Увидев его, Харрисон плачет еще горше. Он прикрывает рот рукой и рыдает. Грейс целовала его в этот рот, когда была жива. Целовала Кэри. Грейс мертва, — вдруг отчетливо понимаю я. Вот так всё просто. Грейс больше нет. Мы живем в мире, в котором нет Грейс.
— Где она? — наконец спрашивает Райс.
— Я отнес ее в кабинет миссис Йе, — отвечает Трейс. — Она там.
Я перевожу взгляд на мат Грейс. Туда, где она должна быть. На нем еще лежат некоторые из ее вещей. Одежда, которую она надевала вчера. Райс спрашивает, можно ли нам ее увидеть, и Трейс отвечает отказом. Он пересекает зал, берет с мата свитер сестры и утыкается в него лицом. Он плачет, и материал не приглушает звуков. Мы сидим, беспомощно наблюдая за ним, пока он не поднимает головы:
— Я не сплю? Это на самом деле случилось, да? — Он зовет сестру: — Грейс? Я…
Ответа нет.
Трейс смотрит в никуда, а потом берет одеяло и подушку сестры и уходит. Воздух такой густой, что мне трудно дышать. Невозможно дышать. Я вскакиваю на ноги, выхожу из зала и бреду по коридору, придерживаясь рукой за стену, чтобы не упасть, потому что мир кружится и пол уходит у меня из-под ног. В конце концов я останавливаюсь и сажусь на пол. Не знаю, сколько я так сижу, когда ко мне подходит Райс и помогает подняться.
Мы возвращаемся в зал вместе.
В подвале есть окно, которое мы никогда не баррикадировали.
Оно выходит на задний двор школы — на стадион. Окно расположено близко к земле и полускрыто самшитовым кустом. Через него Бакстер влезал в школу. Наш недосмотр можно было бы назвать простительной оплошностью, если бы он не привел к печальным последствиям, и осознание этого причиняет боль. Еще один глупый промах с нашей стороны: окно было заставлено полками — забаррикадировано. Бакстер закрыл его, когда пробрался в школу в первый раз, а потом обрушил полки, когда вернулся сюда. Кэри говорит, чтобы мы не волновались, что ничто больше не нашло этот путь после Бакстера, после смерти Грейс.
Мы потом осмотрели подвал и сваленные полки.
— Это нормально, что мы ничего не заметили, — утешает Райс нас и самого себя, как будто нам должно полегчать от того, что глядя на эти полки никто из нас не заподозрил, что они прикрывают окно. Наоборот, нам становится лишь тяжелее. Мы все знали, что Бакстер лжет, утверждая, будто забыл, как пробрался в школу. Он хотел иметь преимущество перед нами, шантажировать нас, потому и скрыл этот проход. Так почему же мы не искали что-то скрытое?
