Стихотворения (1929) | страница 10

На первую страницу

не пойму.

Хоть в цирке

ходи по канату».

«Товарищ,

это

не по моему

ведомству

и наркомату».

«Ты правде,

браток,

а не мне пособи,

вгрызи

в безобразие

челюсть».

Но второй

в ответ

недовольно сопит,

карандашами ощерясь:

«А-а-а!

Ты за протекцией.

Понял я вас!»

Аж камень

от гнева

завянет.

«Как можно,

без всяких

протекций

явясь,

просить о протекции?

Занят».

Величественные

опускает глаза

в раскопку

бумажного клада.

«Товарищ,

ни слова!

Я сказал,

и…

прошу не входить

без доклада».

По камню парень,

по лестнице

вниз.

Оплеван

и уничтожен.

«Положим, братцы,

что он —

коммунист,

а я, товарищи,

кто же?»

В раздумьи

всю ночь

прошатался тенью,

а издали,

светла,

нацелилась

и шла к учреждению

чистильщика солнца

метла.

ОНИ И МЫ

В даль глазами лезу я…

Низкие лесёнки;

мне

сия Силезия

влезла в селезенки.

Граница.

Скука польская.

Дальше —

больше.

От дождика

скользкая

почва Польши.

На горизонте —

белое.

Снега

и Негорелое.

Как приятно

со́ снегу

вдруг

увидеть сосенку.

Конешно —

березки,

снегами припарадясь,

в снежном

лоске

большущая радость.

Километров тыщею

на Москву

рвусь я.

Голая,

нищая

бежит

Белоруссия.

Приехал —

сошел у знакомых картин:

вокзал

Белорусско-Балтийский.

Как будто

у про́клятых

лозунг один:

толкайся,

плюйся

да тискай.

Му́ка прямо.

Перейти на страницу