Приподняв его, я почувствовал волну воспоминаний, хранящихся в нем. Последние слова Шута, предназначенные мне и заключенные в камне, всплыли в памяти. "Мне никогда не хватало мудрости", - сказал он. Было ли это напоминанием о наших безрассудствах в молодости или обещание, что однажды он забудет об осторожности и вернется? Я закрылся от этого послания. Не сейчас.
И, по глупости, попытался стереть кровь с его лица пальцем.
Камень памяти - необычный предмет. Издревле обладатели Скилла отправлялись в далекие каменоломни в Горном Королевстве, где вытачивали из камня фигурки драконов и, прежде чем быть поглощенными своими творениями, наполняли их воспоминаниями, дабы придать им сходство с живыми существами. Однажды я был тому свидетелем. Верити, мой Король, отдал себя каменному дракону, а потом восстал в его обличии, чтобы принести ужас и войну врагам Шести Герцогств. На Аслевджале я понял, что небольшие кубики из черного блестящего материала использовались Элдерлингами, чтобы хранить стихи и песни.
Я сам разбудил дремлющих драконов предыдущих поколений предложением крови и призывом к оружию, который был порожден Уитом и Скиллом, слившимися в одну магию.
Кровь на камне памяти и мое прикосновение. Скилл и Уит, оба, кипящие внутри меня. Пятно крови впиталось в камень.
Шут широко раскрыл рот и закричал. Я видел, как растянулись его губы, обнажились зубы и напрягся язык. Это был крик непрекращающейся агонии.
Звук не достиг моих ушей. Это было нечто более глубокое. Безысходная, продолжительная, бесконечная, безнадежная, беспощадная агония систематических пыток поглотила меня. Она заполняла все мое тело и жгла мою кожу, как если бы я был бокалом, переполненным безысходным отчаянием. Ощущение было мне слишком хорошо знакомо: это была не пронизывающая боль, свойственная любой телесной пытке, а всеподавляющее осознание умом и душой того, что ничто не может прекратить эту муку. Во мне грянул вопящий хор собственных воспоминаний. Я еще раз растянулся на холодном каменном полу в подземелье принца Регала, когда мое измученное побоями тело терзало мой разум. Я вырвал свое сознание из этих воспоминаний, сбрасывая с себя их гнет.
Глаза Шута, вырезанные из камня, слепо уставились на меня. На секунду наши взгляды встретились, а затем все потемнело, и мои глаза горели. Мои обессилевшие руки неуклюже держали резное изображение, едва не роняя его, но, вместо этого, я прижал его к себе и рухнул на колени. Я прижал камень к груди, чувствуя, как где-то далеко волк поднял морду и оскалился от ярости.
