То, как Блэкмур видит технологическое будущее наших детей, может показаться фантастическим кошмаром, особенно потому, что она сама постоянно говорит о будущем в мрачных тонах.
Тем не менее, когда я думаю о том, что говорила мне Блэкмур, и о жутких, сверхъестественных обещаниях декодированной обратной связи в нейронных сетях, о массе молодых (и не только) людей, подпавших под колдовские чары неодушевленных инструментов, я порой теряю мужество. И тогда мне очень хочется выступить со своим видением проблемы.
Эта оптимистическая альтернатива отлично показана братьями Вачовски в их фильме «Матрица» (1999). По сценарию население порабощенной компьютерами страны попадает в ячейки, находящиеся под одурманивающим воздействием матрицы, введенной в их мозги и заставляющей думать, будто они живут свободно и счастливо, на залитых солнцем улицах прекрасного мира. На самом деле, пока они в своих галлюцинациях видят эту красоту, тело каждого человека в подземных казематах заключено в некое подобие матки – в пустотелый стручок. В моей любимой сцене Нео, главный герой, вырывается из призрачного мира и просыпается в темной камере. Стремясь сделать первый в жизни глоток настоящего воздуха, он смотрит обезумевшими глазами на реальный мир[33].
Матрица – это технологически воплощенная сеть иллюзий, сгенерированный компьютером призрачный, мнимый мир, построенный для того, чтобы держать нас под контролем. Люди, попавшие в компьютерное рабство, беспомощно повисают, послушные воле могучего технологического разума. Решение этой проблемы предлагают две религии – буддизм и гностицизм[34]. Они призывают нас проснуться.
* * *
Все очевиднее, что все мы, как и я, живем на грани сна, подобного сну в Матрице. С одной стороны – светлое будущее, где мы всегда на связи со своими друзьями и любимыми, у нас постоянно под рукой средства припомнить нужные сведения, нам вовремя напомнят о наших социальных связях. С другой стороны – смутный образ нашей юности в эпоху до интернета. А не было ли там чего-то?.. Какого-то качества?..
Я начал эту главу с рассказа о маленьком Бенджамине, который не заметил разницу между сенсорным экраном айпада и глянцевой обложкой Vanity Fair. Но теперь признаюсь: я немногим лучше Бенджамина. Этот феномен характерен не только для молодежи. В ходе исследования, проведенного в 2013 году Мичиганским университетом, было обнаружено следующее: те из нас, кто достиг тридцатилетия, виртуально общаются с таким же числом людей, с каким и в реальной жизни. Довольно сомнительная честь – быть первым поколением, которое в равной степени общается с аватарами и живыми людьми. Иногда я думаю: может, скоро я начну относиться к друзьям и членам семьи как к ожившим аватарам? Порой меня поражает, насколько устойчив состав людей, сидящих за моим столом во время праздничного обеда. Удивляет, что они не меняются и не сворачиваются, как это происходит с крошечными, размером с ноготь, фотографиями в Twitter. Короче, у меня появились те же симптомы умственной аберрации
