— Будешь отвечать за все! — воскликнул Христофор.
— Я? — наклонился к нему Балбес. — Шутишь, Тюлечка. Отвечать тебе.
— Почему? — удивился Тюлькин.
— А кто придумал клей: я или ты? Ты! Вот и отвечай! — И Балбес, оставив оторопевших мальчишек посреди улицы, зашагал на площадь.
— Стой! — Друзья бросились ему вдогонку. — Мы еще не все тебе сказали!
— Ну, что вам еще! — недовольно повернулся к ним Балбес.
— А то, — начали друзья в один голос, — что твои дружочки обманули тебя!.. — И рассказали, перебивая друг друга, историю с приемником, которую подслушали в кустах.
— Придумали, пожалуй, — не очень уверенно возразил Сэм, когда ребята закончили.
— А ты сам спроси у них и увидишь, — предложил Васька.
— И спрошу, — пообещал Балбес, — непременно спрошу! — Он крутанулся на каблуках и побежал на площадь.
Глава десятая. Неожиданное знакомство
Можно только представить, какое отчаяние охватило друзей, когда и в этот раз им не повезло вернуть клей! Они еще долго стояли молча, потом Христофор вздохнул и молвил:
— Эх, если бы не папа!
— А что папа? — глянул на него Васька.
— Так он же закрыл мою лабораторию.
— А к чему здесь она?
— К тому, что сейчас у нас, пожалуй, было бы в руках спасение.
— Что-то я не очень понимаю, — Васька пристально смотрел на друга: тот, случайно, не сошел с ума от отчаяния?
— Не смотри так, со мной все в порядке, — перехватил его взгляд Тюлькин. — Просто сейчас у нас был бы антиклей, то есть суперасклеиватель, который мог бы расклеивать любой клей. Я вот-вот должен был завершить работу над ним. Осталось несколько небольших опытов.
— Действительно, не повезло, — вздохнул Васька. — Ну, хорошо, пойдем в сквер, подумаем, что дальше делать.
Несмотря на солнечную погоду, почти все скамейки в сквере были пусты. Лишь кое-где сидели с газетами и книгами несколько пенсионеров и молодых женщин с младенцами на руках и в детских колясках.
Ребята уселись на скамейке под раскидистыми ивами, ветки которых свисали до земли, образуя уютный шатер. Об этой скамье мало кто знал, и друзья выбрали ее не случайно: сейчас им хотелось побыть в одиночестве, а сюда вряд ли кто мог забрести.
Они сидели и молчали.
Вдруг чья-то рука раздвинула ивовые плети — и перед ребятами появилось лицо мужчины лет пятидесяти…
Сначала появилась аккуратная седая бородка, за ней — такие же усики, а там и небольшой острый нос и темные острые глаза, которые, заприметив ребят, в то же мгновение растерянно заморгали.
— Очень жаль, — произнесла седая голова, — я вас не побеспокоил?
