А спустя время наехал к шатру своему Дунай, и увидел, что сотворил там Добрый, и упрекал его. И стали биться; но ни один не сумел одолеть другого.
А были они любимыми дружинниками своих князя и ярла, и восстала обида и в Игоре, и в Свенельде друг на друга. И чтобы не сделать умаления всей руси, решили Игорь и Свенельд вместе судить людей своих. И судили мудро: приговорили обменяться имуществом их, что было на них во время драки той, и через то помириться. И получил тут Дунай оружие сломанное и одежду порванную Добрына, а тот получил разрубленный шатер и пустые корчаги из-под вина Дуная. И сказал тут Игорь: «Поняли, ради чего дрались вы? Будет вам за гордыню вашу!» И славил народ мудрость князя, и песню о том поют и ныне кощунники[174] на пирах.
Но продолжали русы игоревы завидовать свенельдовым, и тогда решил великий князь увеличить дань с полюдья, изменивши порядок его по совету Ольги. Предложила же она заменить полюдье, когда русы входят в земли подданных племен и забирают дань, на налог, похожий на греческий, — когда тиуны княжеские собирают его в землях племен. Не хотели ведь старейшины согласиться с увеличением дани русской, а без денег князь великий не мог увеличить войско и защититься тем от хазар.
Знал при том князь, и русь знала, что привозят старейшины на повосты не всю ту дань, что собирают для полюдья; много же рухляди меховой себе оставляют и потом в Царьград везут вместе с русами. Сказала Ольга мужу своему: «Потому так делается, что дани для руси собирают не князья русские, а старшина родовая да племенная; забирает князь то лишь, что они для руси отложили; а сколько они отложили для себя, русь не знает».
А через дань ту утаенную, говорила Ольга, усиливается знать племенная, а русь ослабляется. Потому-де нужно племенных вождей да князьков от сбора дани для полюдья отстранить. И само полюдье отменить, а вместо того установить твердые оброки.
Сказала Ольга еще: «Сейчас русь ест с ладони племен, дань дающих, а должны племена ести с ладони русской, что наделять их будет и давать их же дань как награду за верность».
И про то я точно знаю, ибо сама мне Ольга, великая княгиня, то рассказывала, когда пресвитером был в Русь Киевскую направлен.
Сие тоже показывает, что дочь сия человеческая умна и разумна была не по-варварски с самоей юности своей: она ведь так предлагала установить не полюдье варварское, а обложение постоянное, как то в Ромейской империи делается.
