Альгар обвёл взглядом членов сэтара, которые смотрели на него с вниманием, и подвергать сомнению его слова не спешили.
— К вечеру я отправился по следам Рунга, чтобы помочь ему притащить тушу. Да, я был уверен в сыне, я считал, что он уже убил своего лютого зверя, но каково же было моё удивление, когда мне навстречу вышел не один Рунг, несущий часть туши, но и человек, ведший в поводу айсала. Правда, он зовёт его логом, но это не столь важно.
Альгар едва заметно вздохнул. Нет, всё-таки врать он не любил. Но если сэты узнают, что он пошёл вместе с Рунгом, чтобы помочь сыну убить снежного скарма, то может дойти и до отставки. Отцовская забота вряд ли послужит оправданием для столь явно нарушающего все обычаи поступка. Но иначе поступить он не мог. Не мог, как отец. Ведь бывали случаи, когда лютый зверь убивал молодых сэтов. Да, редко, но бывали.
— В первый же вечер пребывания Анта в моём доме я напоил его, — продолжил он, справившись с замешательством. — Хорошо напоил. Так, что пришлось тащить его на себе в выделенную ему комнату.
Пара сэтов хохотнули, Рашнар скривился.
— Почему ты сбрасываешь со счетов очевидное? — спросил он, поглядев на Альгара с заметным превосходством. — Разве не мог он быть готовым к этому? Разве не мог он нарочно напиться, чтобы у тебя не возникло подозрений?
— Я не отбрасываю, — спокойно возразил старший сэт. — Представь, Рашнар, что тебя пытаются внедрить к демонам. Думаю, ты бы нашёл способ сделать так, чтобы не опьянеть. Да те же снадобье или порошок, что не дают захмелеть и которые довольно просто делаются. Уверен, ему бы выдали что-нибудь подобное, чтобы он в случае чего, не наболтал лишнего. Но он был действительно пьян. Нёс что-то про какую-то Литу, которую любит и за которой ему нужно вернуться в Ольджурию. Как я понял — это его женщина.
— А ещё что-нибудь он говорил? — спросил один из сэтов.
— Больше ничего, — Альгар развёл руками. — Я пытался вытянуть из него хоть что-то ещё, но его словно зациклило на этой Лите.
— Ну вот, — Рашнар довольно усмехнулся. — Вот же, Альгар. Они обработали его перед отправкой к нам, забив голову мыслями о какой-то своей соотечественнице. Возможно даже вымышленной. Разве не странно, что ни о чём больше в пьяном состоянии он не мог мыслить?
— Я когда пьян, тоже думаю только о Кнайге. Это моя первая любовь, — вступил вдруг в разговор Сальгар. — Тут главное вслух не ляпнуть её имя, когда жена рядом.
Все рассмеялись, кто не сдерживаясь, кто едва слышно. Лишь Рашнар не отреагировал на эту простецкую шутку. И даже наоборот — нахмурился ещё больше и оглядел весь сэтар с плохо скрываемым недовольством.
