В столице инокине были приготовлены кельи в кремлевском Вознесенском монастыре, где ее окружали роскошь и почести. Григорий, радостный и счастливый, лично приехал в монастырь, дабы проверить: хорошо ли устрилась «мать»? Получив ее благословение, молодой государь объявил с крыльца дворца, что венчание на царство состоится 21 июля.
Рано утром в день коронации народ, разодетый в свои лучшие наряды, столпились возле Успенского собора Кремля. Солдаты с секирами наперевез отцепили дорогу, по которой пойдет делегация царя. Народа была столько, что никто даже не замечал нищего оборванца с большим крестом на шеи. Бродяга время от времени, посматривая на небо, тихо шептал: «Господи, помоги русскому народу, помоги родной земле». То был чернец Варлаам, желающий всмотреться в лицо того, кто некогда вышагивал рядом с ним по мерзлой земле литовской как сейчас вышагивает по бархатному ковру и мраморным плитам пола дворца.
Звук труб прорезал воздух. Наступила тишина. Глашатай, подъехав на лошади, объявил, что царь уже рядом и вскоре войдет вместе с боярами в собор. Через две минуты, как того и требовал обычай, из царского дворца в окружении вассалов шел молодой царь, одетый в золотую бархатную парчу. Все бояре были разодеты в лучшие наряды и украшены дорогими украшениями, но никто не мог превзойти в роскоши и любви к драгоценным камням Григория Отрепьева, который ради этого пригласил в Москву лучших ювелиров не только из других городов, но и стран. Итальянские, немецкие, французские украшения сверкали на его белых тонких пальцах, на груди висело удивительной красоты ожерелье, сделанное специально для сего дня итальянским ювелиром из Ниаполя. Словно солнце, светился государь белозубой улыбкой, его короткие рыжеватые волосы источали сладковатый аромат масел, которыми они были умащены. Московский люд протягивал к нему руки, благословя на царство. Царь степенно вышагивал по расчищенной дороге, привествуя всех взмахом руки.
Процессия вошла в Успенский собор, где патриарх Игнатий увенчал Григория царскими регалиями – скипетром и державой. Затем он возложил на молодого царя корону, некогда заказанная Борисом Годуновым в Вене у германского императора.
Держа в руках символы власти, Григорий дрожал. Ему еще предстояло миропомазание и причастие по православному обычаю, которые он, как католик, принять не мог. Попав в затруднительное положение, царь мысленно начал думать: что делать, дабы тебя принял русский православный народ, но при этом не задеть чувства иезуитов и панов, которые присутствовали в его свите? Но не даром же на верх был посажен грек Игнатий, тайный доброжелатель унии, по которой соединялись разные церкви. Он-то и предложил выход из ситуации: совершить миропомазание, но не брать причастия. Так оно и вышло. Все видели, как патриарх благословлял царя, как возлагал на его голову корону, и этого было достаточно: народ принял нового государя.
