В начале ноября царское войско подступило к Новгороду Северскому, опередив на несколько дней армию Отрепьева. Дабы противнику негде было бы укрыться в холодную пору, Петр Басманов приказал сжечь посады, после чего он основательно приготовился к осаде.
Вскоре показалось вражеское войско под командованием сандомирского воеводы и бущущего тестя царевича Юрия Мнишека. Было заметно, как на ветру развевались крылья, притороченные к доспехам поляков. Особняком стояли казаки под предводительством атамана Белешко. Даже в критические моменты между шляхтой и казаками не было единства, они старались держаться подальше друг от друга.
– От семя дьявольское! – прошептал Басманов, глядя на противника с высоты сторожевой башни.
– Прикажешь дать огонь по ним? – спросил один из воинов, пожилой человек с черной копной на голове.
– Нет, Алексей Михайлович, мне хочется распробовать их клинки – так уж они тверды, как им хочется выглядеть.
– Ты, боярин, хочешь прямо сейчас наброситься на них, пока они становятся лагерем?
– К чему поспешность? Порубить врага мы и так сможем, а вот своих людей жалко, может быть, договориться?
– Договориться? О чем?
– Умный ты, Алексей Михайлович, да только сейчас прикидываешься глупцом. Не ради самозванца и его преспешников хочу избежать я кровопролития, а ради тех, кто встал под наши знамена. Вели подать мне бумагу, я сам напишу послание расстриге.
В это самое время Григорий Отрепьев сидел на походном стуле, его лицо было сосредоточено. Подле него стоял казак и держал зеркало, другой держал таз с мыльной водой. Молодой человек, время от времени смачивая большой нож в воде, твердой рукой брил похудевшие щеки и подбородок. Он тщательно соскребал щетину, которая затем с лезвия попадала в воду и прилипала к стенке таза. Казаки терпеливо дожилась, когда царевич закончит утренние процедуры. Вообще, Григорий в отличаи от остальных следил за чистотой, каждый день для него рано утром грели воду, дабы он мог помыться и почистить зубы. Вот и сейчас, когда юноша, вытерев лицо махровым полотенцем, довольно потянулся, к нему с поклоном подошел один из воинов и сказал:
– Ваше высочество, есть посыльный от царского воеводы.
Григорий гордо запрокинул голову, его каштановые волосы блестели на утреннем солнце, и ответил:
– Позовите ко мне пана Мнишека, мы вместе будем слушать послание.
Вместе с польским воеводой они молча выслушали посланца от Басманова, в конце царевич ответил:
– Передай боярину, что я очень ценю его преданность Годунову, но сам я не намерен отступать, ибо мне, как законному наследнику, необходимо вернуть родительский трон.
