Люди, писавшие отчеты, легшие в основу рассказа ал-Бекри о Западной Африке, были наблюдательны и практичны. Они хорошо понимали: основа могущества правителей Ганы — их богатства. А богатства эти во многом зависели от добычи золота и от получения царем своей доли в этой добыче. Распределение же добываемого (а точнее — получаемого от соседей) золота со всей ясностью показывало, с одной стороны, важность той роли, какая принадлежала ганским правителям в самой организации получения и транспортировки драгоценного металла, а с другой — вело к дальнейшему возвышению кайямаги и его окружения над простыми соплеменниками.
«Когда на любой из россыпей страны этого царя находят золотой самородок, — говорит ал-Бекри, — царь его забирает; людям же он оставляет из золота лишь мелкую пыль. Если бы не это, количество золота во владении людей возросло бы настолько, что золото обесценилось бы. Самородки бывают от унции до ритля[6] весом; и говорят, будто у царя есть самородок, подобный огромному камню».
Вот этот «самородок, подобный огромному камню», стал для арабских авторов как бы символом царского сана в Гане и сменившем ее Мали. Через сто лет после ал-Бекри этот «камень» как самую первую достопримечательность Ганы описывал ал-Идриси: «Во дворце у царя есть золотой кирпич из одного цельного куска золота, весом в 30 ритлей — это достоверно известно людям из ал-Магриба ал-Акса[7], и разногласий относительно этого нет. Аллах создал его целым слитком, который не отливался в огне и не обрабатывался никаким орудием. В нем пробито отверстие, за которое привязывают лошадь царя. Этот слиток — диковина, какой нет ни у кого, кроме царя, и его исключительная привилегия. Царь гордится им перед прочими царями черных».
Трудно, конечно, сейчас сказать, какой величины был на самом деле этот легендарный самородок. Ведь ритль, как всякая средневековая единица, сильно варьировал в зависимости от места, времени и даже вида товара. В том же Египте наряду с только что упомянутым ритлем в 437,5 г существовали и другие, больших размеров (от 500 до 1032 г), а в Сирии и Палестине величина его колебалась от 1,5 до почти 3 кг. Но если уж самородок использовался как коновязь, то приходится считать, что ал-Идриси говорит именно о таких, «больших», единицах: при удельном весе золота 19,3 только «камень» весом около 85 кг будет иметь сколько-нибудь заметные размеры. Как бы то ни было, царская монополия на самородное золото имела очень ясный социальный смысл: вместе с другими чертами ритуала она говорила о появлении в Гане правящего слоя, имевшего немалые привилегии — и имущественные, и социальные — по сравнению с остальным населением.
