Вволю налюбовавшись билетами, Маринка приподнялась на носки, чтобы поставить лодочку на место, и в это мгновение…
— Др-р-р-р-р! — пронзительно зазвенел будильник.
От неожиданности Маринка вздрогнула, лодочка выскользнула у нее из рук, ударилась об угол маминого столика и разлетелась на мелкие кусочки.
Конечно же, все немедленно проснулись.
— Ах, — воскликнула мама, — что ты наделала! Бабушкин подарок… Зачем ты туда полезла, гадкая девчонка?!
Но Маринка не слышала ни трезвона будильника, ни огорченного маминого голоса. Захныкал Саша, но она и его не слышала. Оглохшая, онемевшая, она стояла на стуле и даже не плакала. Ясное утро вдруг стало серым и пасмурным, словно солнце нарочно спряталось за тучу, чтобы не видеть Маринкиной беды.
Все рухнуло, разлетелось вдребезги вместе с красивой фарфоровой лодочкой. Теперь Маринка точно знала, что ее никуда не возьмут, что она не увидит бабушку и дедушку и не полетит на самолете. Саша полетит, а она останется дома.
От горя Маринка, наверно, упала бы со стула, если бы папа не подхватил ее на руки.
— Ну, ладно, ладно, чего уж там… — сказал он. — Не вечная же она была, та лодочка. Всему на свете приходит конец…
Словно разгадав Маринкины мысли, папа добавил:
— Может, еще вообще никто никуда не полетит. Вон какая туча наползает, вполнеба. Чего доброго и дождь пойдет.
Однако в аэропорт они все-таки поехали.
Папа опасался опоздать на работу и то и дело поглядывал на часы. Когда сели в троллейбус, он сказал:
— До аэропорта тридцать минут езды. Сейчас восемь. Пожалуй, успею, а?
— Успеешь, — согласилась мама.
А Маринка думала о разбитой лодочке. Мама не разговаривала с нею все утро. Даже за завтраком слова не сказала, хотя видела, что Маринка ест яичницу без хлеба. И Маринка не знала, возьмет ее мама с собой или нет. Вот приедут они сейчас в аэропорт, а мама и скажет папе: «Забирай свою дочку домой, я хоть спокойно отдохну без нее в деревне. Такую красивую лодочку разбила…»
Маринка украдкой поглядывала на маму, а сама думала:
«Пусть бы уж лучше сегодня самолет не полетел. До вечера мы помиримся, а завтра…»
К счастью, все обошлось. Троллейбус остановился. Папа донес чемодан до аэропорта, поцеловал маму, Сашу, потом прижал к себе Маринку, шепнул ей на ухо: «Ну, дочка, держись!» — и тут же заспешил назад, к остановке. Через несколько минут он уехал.
И только тут Маринка повеселела. Значит, и она летит. Теперь уж никто не отправит ее домой.
