‒ Фотографии?
‒ О них я ничего не знаю.
‒ Дом? Мой дом?
‒ Думаю, он тоже продан. Или конфискован банком. ‒ Он нервно перелистывал страницы документов. Пробегал взглядом строчку за строчкой, но кто знает, что там написано на самом деле.
‒ Хоть что-нибудь осталось? ‒ спросил Крайер. ‒ У вас на хранении? Мой бумажник? Моя одежда? ‒ он посмотрел на свои руки. ‒Я был женат. Разве я не должен носить обручальное кольцо?
Док пролистал ещё две папки с документами, потом включил компьютер и десять минут что-то печатал, искал ‒ возможно, теперь он немного опасался, потому что понял, как легко можно что-нибудь потерять. Не только вещи, но свою личность, целую жизнь. Он бормотал что-то про себя, но так и не мог ничего найти.
‒ Простите, ‒ сказал док.
‒ Вы не виноваты. ‒ Это не то, ради чего стоит плакать или истекать кровью.
Слёзы и кровь ему ещё пригодятся.
Снова пришли те копы, которые раньше ломали ему мизинцы. На этот раз это была игра «хороший коп и хороший коп». Интересно, почему? Появились какие-то новые улики, доказывающие, что он не сам наткнулся на нож? Что это не он выпотрошил собственную дочь? Может быть, они обнаружили следы на заднем дворе, или проследили его путь от места работы до фаст-фуда и поняли, что он не мог связать жену и держать её в ванной целый час?
Ему задавали вопросы о той ночи, и он рассказал всё, что запомнил, хотя помнил он мало. Они сказали, что соболезнуют его утрате. Выразили ему глубокое уважение и сочувствие. Сказали, что сделают всё, чтобы найти этого чокнутого убийцу. Сказали, что у них нет определённых версий.
‒ А что случилось с этим? ‒ спросил Крайер.
‒ С чем?
‒ С семисантиметровым лезвием, которое достали из моей головы.
‒ Это вещественное доказательство.
‒ Какое оно?
‒ Вы хотите знать, что это был за нож?
‒ Да.
Они полистали блокноты, но ничего не могли сказать.
‒ Думаю, это неважно.
На прощание он протянул обе руки для рукопожатия.
Копы выглядели озадаченно, но оба протянули ему руки. Крайер схватил их и начал сжимать, всё крепче и крепче с каждой секундой, пока оба копа не стали пытаться отдёрнуть руки. Он продолжал сжимать их сильнее и сильнее, даже когда копы начали пинать его по ногам и бить свободными руками по лицу. Он не остановился, пока не почувствовал, как ломаются их пальцы.
Он провёл в больнице без трёх дней год с того момента, как его ударили ножом.
Как ему и сказали, банк конфисковал его недвижимость. Страховка была давно просрочена. Его остановили на полпути.
