— В таком случае, может быть, поужинаете с нами? Так будет даже лучше. К примеру, завтра?
— Очень любезно с вашей стороны, мистер Фостер, но я вправду приехала сюда работать и пока не знаю даже, сколько у меня свободного времени. Я здесь только со вчерашнего дня.
— Замечательно, но ведь Уэзерби не такой рабовладелец, чтобы заставлять вас трудиться даже по вечерам! Я позвоню вам, и мы условимся о времени. И не забудьте: меня зовут Малкольм!
— Спасибо, с удовольствием — Малкольм!
Он слегка сжал ее локоть, прежде чем снова вскочить в седло.
— К сожалению, нам пора, — сказала его сестра. Развернув своего коня, она крикнула: — Прощайте, Джоанна!
— До скорой встречи, — подмигнул ей Малкольм.
И они поскакали прочь, а Джоанна долго провожала их взглядом, восхищаясь грацией и непринужденностью, с которой они восседали на своих холеных гнедых жеребцах.
По дороге домой она все думала об этой встрече, так что даже не заметила, как сгустились сумерки. Было уже совсем темно, когда она открыла боковую дверь и на пороге столкнулась нос к носу с Грантом Уэзерби.
— Ну, и где же вы пропадали?
Его нескрываемое недовольство смутило Джоанну.
— Я… я гуляла… — робко сказала она.
— Гуляли, — передразнил он. — А я-то думал, что плачу вам за работу, а не за прогулки.
— Я и работала — почти весь день, и закончила совсем недавно. Вот уж не думала, что вы ждали от меня рабского труда!
Джоанна поймала себя на том, что почти в точности повторила слова Малкольма. Несправедливый упрек Гранта заставил ее позабыть о своем решении больше с ним не пререкаться. С вызовом взглянув на него, Джоанна увидела, как сразу изменилось выражение его лица и разгладилась суровая складка меж бровей.
— Ваша правда, я погорячился.
Он вдруг протянул руку и поправил прядь, упавшую ей на плечо. Джоанна вздрогнула от неожиданности. На его загорелом лице засияла белозубая улыбка. Джоанне стало неловко оттого, что он почувствовал ее смущение. Не сказав больше ни слова, она развернулась и поднялась к себе. Расхаживая по комнате, Джоанна все пыталась понять, что у Гранта на уме. Действительно ли его рассердило то, что она выходила из дома, или ему просто нужен был повод, чтобы поворчать, а после пустить в ход свое неоспоримое обаяние?
Грант очень неуравновешен, это ясно, и вывести его из себя — проще простого; хотя, когда он хочет, то может быть и чертовски обаятелен. Но в любом случае держаться от него следует подальше.
Придя к такому заключению, Джоанна должна была бы обрадоваться, что он не появился за ужином и есть ей пришлось в одиночестве. Но странное дело — ей почему-то было досадно. И все же, справившись с хандрой, она воздала должное великолепной еде. Когда после ужина миссис Уилер подала кофе в гостиную, Джоанна от души расхвалила ее кулинарное искусство и была вознаграждена сердечной улыбкой.
