хоть и приладилась к литературе, уже ушиблась этой литературой, а руки сами собирают, знают, как это все делается просто, привычно, будто без ее ведома работают, пока корзина не станет полнехонька. Пройди за ней, и под листиком малины нет, и ягодины во мхе — чисто. Так приучена.
А велосипедист? А у него почти что пусто. Он ничего не собрал. Он грибков наломал маленько. Беленьких, да красных, да подберезовиков. Он палку отстругал, да и теперь все строгает. Не мужское, не рыбацкое дело ягоды собирать.
А Бобриков? А Бобриков тоже много собрал. Ох, много. И малина тут, и черника, и грибки в бересте, да и зеленая брусника, да и голубика. Все вместе, хоть и переложено берестой, листом, да все вместе. Городской человек! Привык собирать все, что попало, а не набрать, так лесом дохнуть, мохом, прелой землей. Не очень привычен собирать, да еще, видно, привык, что жена — мама — кто еще разберут всю эту мешанину дома сами. Он так собирал следом за Валей да глядя на ее проворство. Или обедать привык, а не по лесу до ночи? Да! Отощал Бобриков, оголодал. Воду пьет, на нас глядит — что наловили да сварили? А мы наловили, а мы сварили. У нас все готово и даже есть немножко хлебнуть перед ухой. Это непременное условие.
И поел Бобриков. Хлебнул, отошел от своей усталости. Растянулся на ватничке. Блаженство. Его совсем разморило, да и все хотели поспать в тепле, в светле.
А, хорошая погода Ладоги! Вот оно — счастье. Не очень балует погода, не очень балует, и сегодня есть то ветер, то холод. А вообще только на канале и есть затишки, за ветром, за лесом — тишина да благодать. И заснули в тепле…
* * *
Проснулись. Сердитые. Валя спрашивает:
— А где мой платок?
— Нет! Утопила, по ветру улетел. Он ведь легче воздуха, а ты в нем, как Ремедиос[1], можешь улететь на небо…
Нахмурилась: не знает, кто такая Ремедиос — раз, испугалась — вдруг не отдам, сердита, потому что пить хочет, вообще домой хочет, устала.
— Где платок?
— Да спрятала в катере. На костре прожжешь.
— И то правда, — говорит Бобриков. — Вещи беречь надо.
— Уважать, — вставляю я.
— Уважать надо, а костер не горит.
— На жаре костер жечь нельзя. Вот плитку в катере разведи да чай кипяти.
— Пить…
— Из родника надо.
Напились да снова воскресли, обрадовались. Снова потек азарт ловли — ловитвы переметной, вечерней, обязательной.
И тут отличился велосипедист. Уж он-то решил показать, что и как ловится. Надоело ему все остальное — лес да грибы, всякие там малины-черники. Решил показать класс, да и уехал как вихрь на катере.
