Перпендикулярно от Гусятникова отходит переулок Огородной слободы, долгое время называвшийся по фамилии заместителя председателя Общества старых большевиков А.М. Стопани. Что фамилию заместителя убрали с карты Москвы, может вызвать только одобрение, но почему же надо было дать название не по-московски «переулок слободы», вместо того чтобы восстановить замечательное название Чудовский? Ведь так его назвали москвичи потому, что он вел к подворью кремлевского Чудова монастыря в Малом Харитоньевском переулке. Ранее он звался по домовладельцам — Фокиным, Клементьевским, Барышевским.
Вплотную к угловому дому примыкает высокий доходный дом № 3, выстроенный архитектором А.Д. Чичаговым, и далее по переулку по той же стороне — особняк крестьянина текстильного села Озеры Коломенского уезда Михаила Щербакова, владельца крупной текстильной фабрики (1885 г., архитектор П.А. Дриттенпрейс). В несохранившемся доме на этом участке в 1862–1868 гг. провела последние годы жизни актриса Л.П. Никулина-Косицкая, прославившаяся в пьесах Островского, для которых «она была чистое золото. Более русского типа, со всеми условиями нежной русской души, нельзя было найти нигде». Со второй половины 1880-х гг. здесь жил выдающийся режиссер В.И. Немирович-Данченко.
После Щербакова особняком владел один из многочисленных Назаровичей, сыновей торговца текстильным товаром Назара Федоровича Грибова, Алексей Назарович.
С этим особняком связана история, занимавшая Москву в октябре 1910 г. В газете «Московский листок» появилась заметка:
«Московская жизнь. Два самоубийства.
29 октября в доме Лопатиной, на Бол. Никитской ул., выстрелом из револьвера покончил расчеты с жизнью сын действительного статского советника Николай Михайлович Журавлев, 24 лет. В оставленном письме покойный просит в смерти его никого не винить. Последнее время Журавлев тяготился жизнью и часто говорил о самоубийстве.
Вчера, 30 октября, в 10 часу вечера, в собственном доме, по Чудовскому пер., застрелилась из револьвера жена известного в Москве негоцианта, Ольга Васильевна Грибова, урожденная Ясюнинская.
Со вчерашнего дня покойная была в особенности грустна, но ничто не предвещало катастрофы. После обеда к супругам Грибовым пришли двое знакомых. Весь вечер разговор вращался на самоубийстве сына известного богача Журавлева и все искренно сожалели этого, всегда жизнерадостного молодого человека, не так давно окончившего Императорский лицей Цесаревича Николая. Напившись чаю, супруг покойной, Алексей Назарович Грибов, пошел с своим приятелем в биллиардную играть. Его супруга со своею приятельницею прошла в спальню и там стала ей высказывать свое горе по поводу смерти молодого Журавлева и, вынув из шифоньерки револьвер, сказала: „Не последовать ли и мне за ним?” Подруга стала ее успокаивать, и г-жа Грибова дала ей слово ничего над собой не делать, но, как только ее подруга отошла в сторону, грянул выстрел, и О.В. Грибова упала на ковер с простреленным сердцем. Сейчас же в спальню вбежали прислуга и все бывшие в доме, послали за врачами, которые, прибыв туда, могли лишь удостоверить смерть г-жи Грибовой».
