Мать встала, сложила на груди руки.
— А ты, Гриша, мог бы помочь людям.
Эти слова как электрическим током ударили Обновленного. Потом он собрался с мыслями, успокоился.
— Говорите, что нужно сделать.
Но в сказанных словах мать не уловила желаемого тона. Прямо взглянула ему в лицо:
— Арестуешь? Донесешь?
— Меня не бойтесь, кое в чем я разбираюсь…
Первая встреча как бы проложила между матерью и Григорием мостик доверия. Это проявилось и в сложившихся отношениях между гостьей и хозяевами. Мать окружили вниманием, вечерами с ней засиживался Обновленный. Они говорили откровенно, не скрывая своего отношения к тому или иному явлению.
Однажды мать повела осторожный разговор о партизанах, их борьбе с врагом. Под нахлынувшим чувством доверия она открыла секрет своего прихода в Луцк в такое неспокойное время.
— Ты, Григорий Михайлович, можешь большую пользу Родине принести, и тебе от того полегчает на душе. Совесть очистится! Помоги нам.
Обновленный понимал, что ему предлагает седая женщина. Он задумался. Если струсит, откажется, значит, не скоро представится возможность искупить свою вину… В голове вихрем неслись «да» и «нет», а в душе боролись два схватившихся чувства. И по выражению глаз, и по застывшему лицу, и по жесту руки, легко коснувшейся висков, посыпанных снегом времени, видно было, как Обновленный терзался раздумьем. Не хотелось ему разрушать сложившееся благополучие. Но если он и дальше останется с тяжестью на сердце, чувствовал, что задохнется, как рыба на земле.
Наконец его ровный голос нарушил минутную тишину:
— Легко сказать — помочь. А знаете, что это значит для меня?
— Знаю, поэтому и говорю.
— Хорошо, что смогу — сделаю.
— Спасибо, Григорий. Доброе у тебя сердце. Дай бог тебе здоровья, — запричитала растроганная мать.
Задание, которое получил Обновленный, носило сугубо разведывательный характер. Прежде всего надо было установить, большой ли в Луцке гарнизон, какие имеются в городе немецкие учреждения, по возможности узнать адреса главных фашистских предводителей. Эти сведения нужны были отряду. Располагая ими, легче будет вести разведку в Луцке и проследить за фашистскими палачами. Григорий, предвидя трудности, все же согласился его выполнить.
Прошло несколько дней, пока Обновленный собрал нужные сведения. Он их тщательно записал на листке тетрадной бумаги и передал матери. Она распорола воротник своего пальто и зашила в него тетрадный листок. И все же сомнения не покидали мать. Правдивые ли эти сведения? На словах Григорий совестливый, а как на деле? Читать все равно не могла, была без очков, но прикинула: зачем бы он стал ее обманывать? Не укладывалось в голове, чтобы человек, добровольно согласившийся оказывать помощь, помышлял о плохом.
