Дорогой бессмертия | страница 24
Рядом с матерью стоял отец, Владимир Степанович. Он любовался утренней зарницей и с наслаждением курил «козью ножку». В воздухе слышался запах пресных лепешек.
Приоткрылась плащ-палатка, и в чум вошла младшая сестра Катя.
— А у нас завтрак уже закончен! — похвасталась она, — раненых я накормила чуть свет.
— Ты молодец! — похвалила ее мать.
Катя собралась еще что-то сказать, но с возгласом «ой, забыла!» выскочила из чума и помчалась в свое подразделение. Двенадцатилетний Вася смотрел вслед убегавшей сестре, а потом с детской наивностью спросил у отца:
— Папа, а что если фашисты нападут на лагерь, раненых убьют?
— Не волнуйся, сынок, этого не случится.
Я услышал ответ отца и почему-то вспомнил наше местечко Людвиполь, обычное на Западной Украине. Когда наступала осень с ее слякотью и бездорожьем, все там замирало, точно погружалось в спячку. Ветер шумел в крышах, и под его монотонный свист не один бедняк с горечью думал о своей горькой судьбе.
С давних пор так повелось, что предки наши вырастали в батраках. Средний крестьянский надел равнялся полутора моргам земли. С такого пятачка сытым не будешь. Две трети хлебопашцев не имели собственной лошади. Не было ее и у моего отца. Где уж тут ему при таких достатках учить нас в школах.
Крылатой радостью ворвался в этот край сентябрь 1939 года. Тогда через Людвиполь проходили советские воины-освободители, а мы дорогу им устилали цветами. Жизнь, как счастливая быстрина, сразу вошла в новое русло.
Раньше отец возводил дома, штукатурил и ремонтировал их в Межиричах, Яновой Долине, Бабине, Луцке. Он на короткое время задерживался там, где ему удавалось найти работу. Ни в своем родном Людвиполе, ни в селе Буда Грушовская Межиричского района на Ровенщине, ни в Левачах, где мы жили последние несколько лет, не могла прокормиться наша семья. Так и бедствовали. А Советская власть дала возможность отцу оставить тяжелую для его лет профессию, он стал помощником лесничего. Затем его послали учиться во Львов, откуда он должен был вернуться лесничим. Старший брат Ростислав и я окончили курсы шоферов и стажировались в Людвипольском районе. А младший брат Жора завербовался на работу в Крым.
И вдруг — война… В разных местах застала она нас. Жора влился в Крымское ополчение. А потом, после тяжелых и кровопролитных боев, он с небольшой группой защитников очутился за колючей проволокой лагеря военнопленных.
Ночью всех военнопленных выстроили, отобрали рослых и здоровых, погнали под конвоем на железнодорожную станцию, а оттуда отправили в Николаев. Из Николаева Георгию удалось бежать. Передвигаясь только ночью, он все же дошел до родных мест. Пешком из Львова пробрался домой и отец. Лишь в октябре 1941 года собралась вместе вся наша семья.
