— Вот она, эта ужасная старуха! — воскликнул он.
— Какая старуха!
— Которая живет рядом со мной и держит лающую собаку. О, Боже, соблазн слишком велик.
Джибберн иногда бывает удивительно ребячлив и действует по первому побуждению. Не успел я вмешаться, как он бросился вперед, схватил несчастное животное и пустился с ним бежать по направлению к находившейся на берегу скале. Все это произошло самым необыкновенным образом. Несчастное существо не пыталось ни освободиться, ни лаять и не подавало никаких признаков жизни. Оно сохраняло свой вид полусонного спокойствия в то время, как Джибберн держал его за шиворот. Казалось, что он бегает с деревянной собачкой в руках.
— Джибберн, пустите ее! — закричал я ему вслед. — Если вы будете так быстро бегать, то, чего доброго, ваше платье загорится. Ваши полотняные панталоны и так уже начинают тлеть и приняли бурый оттенок!
Он приостановился и нерешительно хлопнул себя по колену.
— Пустите ееЈ Джибберн, — продолжал я кричать, догоняя его. — Я не могу вынести этой жары! Это все оттого, что мы так бежали! Шутка ли сказать, две или три мили в час! Надо принять в соображение трение воздуха!
— Что? — спросил он, разглядывая собаку.
— Трение воздуха! — кричал я. — Трение воздуха! Слишком быстрое движение! Вспомните о метеоритах и тому подобных вещах. Невыносимо жарко. И еще, Джибберн, Джибберн, я чувствую ужасный зуд во всем теле и страшную испарину. Публика начинает слегка двигаться… Кажется, «элексир» перестает действовать. Пустите собаку.
— Ну? — спросил он.
— Перестает действовать, — повторил я. — Мы слишком согрелись, и ваше средство перестает действовать! Я промок насквозь!
Он поглядел на меня и на оркестр, музыка которого действительно становилась все слышнее и слышнее, затем сильно размахнулся и отбросил от себя собаку, которая, продолжая оставаться в том же бесчувственном состоянии, взлетела вверх и повисла в воздухе над сомкнутыми зонтиками небольшой группы болтавших людей. Джибберн схватил меня за локоть.
— Клянусь небом, — воскликнул он, — кажется, вы правы! Какой-то острый зуд и… этот человек в самом деле начинает шевелить своим носовым платком! Это ясно заметно. Надо спасаться!
Но мы не успели убраться во-время. Да оно, пожалуй, и к лучшему. Мы, вероятно, пустились бы бежать, а если бы мы побежали, то мы бы, наверно, загорелись. Я в этом почти уверен! Понимаете, ведь это ни одному из нас не пришло в голову… Но прежде чем мы успели об этом подумать, действие элексира вдруг прекратилось. Это было дело минуты, даже менее чем секунды. «Новый элексир», как по мановению руки, внезапно перестал действовать. Занавес упал и представление кончилось.
