Годелива, с тех пор как вернулась ее сестра, начинала чувствовать себя менее счастливой. Не только потому, что присутствие Барбары мешало их близости, постоянному экстазу, непрерывному забвению… Прежде, благодаря дару иллюзий у влюбленных, они могли считать себя одинокими во вселенной, забыть о действительности, создать себе жизнь по своей мечте. Теперь действительность давала себя чувствовать. Они должны были скрывать, как преступление, свою любовь, которую им хотелось разделить с морем и воздухом. Сердце бедного человеческого существа является очень неглубокою чашею, которая переполняется от малейшего счастья.
Долгое время они оправдывались в своих собственных глазах, обвиняя во всем судьбу, которая заблуждалась и, наконец, исправилась сообразно с их желаниями. Годелива не чувствовала никаких угрызений совести, так как Барбара раньше отняла у нее любовь Жориса. Она была его первою и вечною невестою. По вине Барбары чета, благословленная Богом, на долгое время была разлучена. Чем же они были виноваты, если снова нашли друг друга, исправили злую ошибку судьбы?
Годелива долго обманывала себя этими призрачными рассуждениями, личною и слишком утонченною казуистикой души. Однако после возвращения Барбары она начала чувствовать себя немного виноватой. Как поверить в законность любви, в которой не имеешь смелости сознаться другим? Не надо позволять словам обольщать себя. Одни слова вызывают другие; они уничтожают друг друга. Да, она первая полюбила Жориса. Их воля обручила их, пока еще не вмешалась Судьба и не разлучила их. Это было справедливо на словах. Но можно также сказать, что она теперь ввела в дом супругов адюльтер; и адюльтер, преступность которого была усилена оттенком кровосмешения, так как она любила мужа своей сестры, почти своего брата…
Несчастная участь жизни и сердец! Годелива также страдала от того, что все же чувствовала некоторое вероломство, злоупотребление доверием, запретную любовь, не имеющую имени. Ее искренность стыдилась ежедневной лжи. Разве такая сильная любовь, как у них, поднявшаяся так же высоко, как башня, могла примириться с мраком, который точно поглощал ее всю?
В своих ночных письмах она поверяла Жорису свою печаль, вызванную таким существованием, полным лжи, хитрости, улыбающейся неискренности, быстрых жестов, намеренных слов и вечного наблюдения за собой! Какой ужасный и безумный гнев овладел бы Барбарой, с ее буйным и неукротимым характером, если бы она узнала их тайну! Годеливе казалось, что они любили на вулкане; они любили как бы во время грозы.
