(Курт уничтожал большую часть своих работ, но его уцелевшие картины, скульптуры и коллажи такие же дикие, как и его голос. Старинная витрина заполнена деревянными фигурами на шарнирах, которые кажутся ожившими, бьющимися в агонии. Викторианская куколка в розовом платье, передняя часть её фарфоровой головы срезана, чтобы показать элементы черепа, включая единственный глаз в середине лба. Холст в золотой оправе с небесно-голубым фоном, и тревожащей пятёркой фигур: кот без передних лап, две тонких, как палки, марионетки, дёргающих за свои нити, крошечный ангел или фея, и призрачная светящаяся фигура без лица. Из низа живота у последней, слева, выходит транспарант, на котором написано: «ГИПЕРПИЛОРИЧЕСКАЯ ФИСТУЛА, ректальный абцесс, ГАСТРОЭНТЕРИТ, конъюктивит, РАЩЕЛИНАПОЗВОНОЧНИКА». И, конечно, вкладыш к «Nevermind», передняя и обратная стороны обложки «In Utero» и передняя сторона обложки «Incesticide».)
В это время он написал большую часть «In Utero» с Кортни в качестве вынужденной слушательницы и иногда — соавтора (она написала часть «Pennyroyal Tea»). Он так и не видел свою группу. Крист жаловался другим на наркоманию Курта. Дэйв хранил молчание и не приходил. Никто не хотел видеть будущих родителей. Они жили в своём собственном тихом мире втроём: Кортни, которая была в отключке, будучи беременной после первого триместра, Бин, слушающая приглушённые гитарные риффы, Курт, просто ловивший кайф.
По-видимому, у него было то, что известно в некоторых кругах как героиновый метаболизм. Он был у Чарли Паркера; он был у Уильяма С. Берроуза. Это система, которая процветает благодаря героину, которая может направлять обычно истощающий силу наркотик на энергию и творчество. «Я был гораздо несчастнее во время всех этих туров, когда меня рвало каждую ночь, я не ел и совершенно не принимал наркотиков, — рассказывал Курт Азерраду. — Я был гораздо большим ублюдком и негативным человеком. Они не могли почти всё время меня преследовать. Я просто смотрел перед собой и концентрировался на том, чтобы меня всё время не рвало, чтобы всем было трудно со мной общаться. Но когда я начал принимать наркотики, я чувствовал себя прекрасно — и счастливым впервые за долгое время».
Той весной у «Нирваны» был спор о гонорарах за публикацию, который почти развалил группу. Первоначально они договорились о делении на три части, хотя Курт написал девяносто процентов музыки. Теперь, когда «Nevermind» был так феноменально успешен, он решил, что хочет большего — и он хотел, чтобы они имели обратную силу к выпуску «Nevermind». «Я понял, насколько на мне больше давления, и что я заслуживаю чуть большего, потому что я — ведущий вокалист, все эти точки зрения написаны обо мне, мне приходится выносить всё это давление», — говорил он, и казалось, будто он читает литанию.
