Фридрих молча смотрел на молодую девушку. Он чувствовал в ее словах правду. Да, только смертельный страх выражало ее лицо; страх за жизнь Фернова заставлял эти губы с такой мольбой обращаться к нему. Крупные, тяжелые слезы покатились по щекам бедного солдата, но он еще крепче прижал к себе ружье и прошептал:
— Я не могу, мисс Форест, я не имею права покинуть свой пост, а если бы даже и имел, то не решился бы провести вас мимо нашей стражи, хотя бы даже от этого зависела жизнь моего господина. Не смотрите так на меня, не просите! Видит Бог, я не могу поступить иначе.
Джен отшатнулась от него, ее охватило отчаяние. Пропала последняя надежда спасти Фернова. Обязанности службы были для Фридриха выше его страстной любви к профессору. Да, Аткинс был прав, эти немцы — ужасны со своим непоколебимым чувством долга.
— Значит, Вальтер погибнет! — с отчаянием произнесла молодая девушка.
— Не искушайте меня больше, мисс! — с мольбой воскликнул солдат. — Фридрих Эрдман не может быть предателем.
Джен вздрогнула при этих словах; ее взор со страхом впился в лицо Фридриха.
— Как? Как вы сказали? Как ваша фамилия? — тревожно спросила она.
— Моя фамилия Эрдман. А вы не знали этого, мисс? Впрочем, нет ничего удивительного: вы только слышали всегда «Фридрих», и ничего больше.
Джен прислонилась к подножию статуи. Ее грудь бурно вздымалась; она не отрывала взгляда от Фридриха. На ее лице выражались одновременно и боль, и ужас, и ожидание какого-то огромного счастья.
— Знаете ли вы одного молодого ремесленника, Франца Эрдмана из М., который переехал жить во Францию? — дрожащим голосом спросила она. — В последнее время он работал в Р., а теперь служит в прусской армии!
— Как же мне не знать его, — ответил Фридрих, изумленный и вопросом, и тоном, которым он был задан, — как же мне не знать Франца Эрдмана, когда он — мой брат? То есть не родной брат, а приемный, как у нас говорят.
— Значит, вы и есть тот самый мальчик, которого родители Франца Эрдмана привезли из Гамбурга? — задыхающимся голосом проговорила Джен. — Вы выросли в М. вместе с Францем и после смерти его родителей перешли к священнику Гартвигу. Ради бога, скажите: это были вы или нет?
— Конечно, это был я, — подтвердил Фридрих. — Однако каким образом вы знаете все это, мисс?
Джен не ответила на этот вопрос, а собрала все свои силы, чтобы узнать дальнейшее, от которого зависела ее жизнь.
— А мистер Фернов? Он ведь тоже воспитывался у священника Гартвига. Как он попал к нему?
