"Для нас сейчас чем хуже погода, тем лучше", - сказал я моим пассажирам - Жукову и сопровождавшим его генералам Хозину и Федюнинскому.
Потом я с большим интересом прочитал в книге Г. К. Жукова "Воспоминания и размышления" об этом полете. Он отметил, что рейс проходил при "благоприятных" погодных условиях: дождь, низкая облачность".
Георгий Константинович точно зафиксировал, что плохая погода истребителей противника не устраивала. И пока погода на подходе к Ладожскому озеру не улучшилась, мы летели без всякого прикрытия. А потом, на завершающей стадии маршрута, все-таки пришлось взять звено истребителей.
Над Ладогой летели низко. При подходе к озеру облачность стала рассеиваться, а над озером совсем посветлело, и беспокойство экипажа усилилось. Но наши защитники надежно контролировали пространство на подступах к воздушной трассе. Не успели пройти и половину пути через озеро, как второй пилот Дзугутов доложил, что видит на горизонте группу "мессершмиттов". Я жестом руки дал понять, что тоже заметил врага. В этот момент наши "ястребки" пошли наперерез "мессерам" и сорвали их атаку. Над нами разгорелся бой, но проследить за ним мы не смогли: продолжали уходить в сторону Ленинграда. Больше никаких осложнений в пути не произошло. Сели на Комендантском. Следом за нами приземлились "ястребки". О воздушном бое узнали от самих летчиков-истребителей - фашисты не досчитались трех самолетов.
Когда я рассказал об этом Георгию Константиновичу, он молча пожал мне руку. Его прищуренные глаза словно говорили: "Все правильно. Вам было дано боевое задание, и вы обязаны были выполнить его. А как - вам лучше знать".
Впоследствии Маршал Советского Союза Г. К. Жуков в своих мемуарах так напишет об окончании полета: "Над озером шли бреющим... преследуемые двумя "мессершмиттами". Через некоторое время благополучно приземлились на городском Комендантском аэродроме".
...На следующее утро на Внуковском аэродроме командир Московской авиагруппы В. М. Короткое и ее комиссар И. М. Карпенко собрали летный состав. Зачитали постановление Государственного Комитета Обороны об организации транспортной воздушной связи между Москвой и Ленинградом.
Только после этого летчики по-настоящему поняли и прочувствовали, какая необычная работа их ожидает.
Выступивший от имени собравшихся заместитель командира 3-й эскадрильи старший лейтенант А. Семенков был предельно лаконичен. Он произнес всего одну фразу:
