Борис находился в глубокой меланхолии, когда я вошел к нему в комнату.
— У меня изумительная идея! — сказал я. — Чем терять время на постройку лодки, проще найти готовую.
— Что за вульгарная мысль! — Он пожал плечами. — Вы предлагаете мне, Сливке, сыну великого князя, стать каким-то матросом? О нет, сперва я встречу опасность лицом к лицу!
Только тут я заметил, что глаза у него блестели, а в углу валялась пустая бутылка из-под водки.
— Вы что же, князь, изволили напиться? — спросил я с издевкой.
— Никогда! — Он вскочил на ноги. — Нас русских, алкоголь не берет, он только растравливает наши души! Хотите, я пройду по прямой и даже не покачнусь?
Он сделал один шаг в мою сторону, но потерял равновесие и тяжело рухнул на кровать.
— Спасибо! — с горечью сказал я. — Вот теперь у меня все шансы быть задушенным во имя любви.
«Черт с ним, — подумал я. — Может, сказать Ванде, что я вывихнул ногу. Нет, уже поздно. Рыжеволосая куколка с нетерпением ждет своего рыцаря».
Я на цыпочках спустился по лестнице и через темный холл направился к выходу. Прежде чем выйти на улицу, я засунул пачку сигарет в створку двери, чтобы она случайно не закрылась. К тому же, если на меня набросится кровожадный маньяк, вряд ли кто-нибудь на мой крик о помощи мгновенно прибежит, чтобы открыть ее. От этих мыслей я почувствовал дрожь в коленях.
Я свернул за угол дома и двинулся вдоль его фасада. На втором этаже светились два окна, одно из них прикрывали ветви дерева. Дерева ли? Теперь мне казалось, что мои колени стучат, как кастаньеты. Я решил мысленно сосредоточиться на Борисе, заливающемся пьяным храпом на кровати, и на Ванде, ждущей у окна, до которого осталось пройти футов двадцать. Двадцать футов неспешным шагом, — и я вернусь героем, чтобы получить награду!
Вдруг чья-то рука стальной хваткой сжала мне горло, так что вместо отчаянного крика я мог издать слабый хрип.
— Ни звука! — прошипели мне прямо в ухо.
На нижнем этаже внезапно зажегся свет, и я увидел почти рядом с собой гигантскую фигуру человека, державшего чье-то бесчувственное тело. Фигура тут же отступила в темноту, но я успел заметить бритую голову. Безжизненное тело осталось освещенным и, внимательно приглядевшись, я опознал в нем моего хозяина, алюминиевого короля. Евгения Весткота.
Та же рука еще сильнее сжала мое горло, и незнакомый голос прошептал:
— Держитесь в стороне от этого, Бейкер, если хотите жить!
Окно внизу снова погасло, и я, теряя сознание, погрузился в кромешную темноту.
