Впоследствии Герасимов воссоздал по присланным ему черепам лица многих выдающихся людей прошлого, например, Ярослава Мудрого и Тимура Тамерлана, воссоздал лица далеких предков современного человека — неандертальца, питекантропа, кроманьонца…
Когда я кончил читать раздел книги «За семью печатями», уже стемнело и из лагеря антропологов доносился громкий шум, видимо, Заличка со своими товарищами возвращалась из города или с прогулки по лесу.
Я лежал в палатке, курил сигарету и думал:
«Господин Опалка воспроизвел лицо по черепу, который нашли гарцеры в бывшем бункере. Вполне вероятно, что ему повезло воспроизвести индивидуальные черты умершего человека, иначе говоря, это лицо очень похоже, а может, даже идентично настоящему лицу покойника.
Госпожа Пилярчикова, — рассуждал я, — узнала в творении господина Опалка лицо мужчины, который был у нее в лавке осенью прошлого года. Пилярчикова глубоко убеждена, что лицо, которое воспроизвел господин Опалка, — это лицо человека, с которым она тогда говорила. Разве не может быть череп, найденный в старом бункере, черепом человека, разгуливавшего в прошлом году по городу? "
Сказать откровенно, мне даже душно стало. Я понял: наш вывод, что череп принадлежал убитому солдату, основывался только на том факте, что череп найден в старом бункере.
Я вспомнил тот бункер, человеческий скелет и… муравьев, больших красных муравьев, которые бросились тогда на меня.
Ужас и страх овладели мной. Подумать только: достаточно покойнику пролежать несколько месяцев у большого муравейника, — и мураши так его «обработают», что останется такой костяк как будто он пролежал здесь по крайней мере несколько лет.
От этих мыслей мне стало жутко. Я вышел из палатки подышать прохладным вечерним воздухом. Потом пошел в лагерь антропологов и заглянул в палатку г. Опалка. Я попросил скульптора-антрополога отпечатать мне на завтра несколько копий фотографий воссозданной головы. Господин Опалка, видимо, догадался о моих намерениях. Он заговорщицки подмигнул мне и кивнул головой.
В лагере антропологов собирались ужинать. Сквозь открытую «дверь» палатки, служившей столовой, я увидел у деревянного стола молодых ученых. Ожидая ужин, они брякали ложками по жестяным тарелкам и громко разговаривали. Я убедился, что среди них не было господина Кароля.
Вернувшись в палатку, я увидел у себя Ганку.
— Господин Томаш, — сказала она, — на берегу реки, в кустах, я нашла Скалбанину лодку.
