— Согласен. И тебе, и мне лишнее золотишко не помешает. Церковь построим, дело богоугодное, — мечтательно посмотрел на небо Прокоп Лукич.
— А не лучше ли построить крепкие дома, дать образование детям.
— Ты, будто, не русский!!! Стоит забыть Веру, и Антихрист явился до всякого срока. Мир рухнет! Без Веры человек слаб в выборе Добра и Зла. — Ты в чем-то прав, Прокоп Лукич. Конечно. Безверие — это нравственная катастрофа для общества, оно породит безумие целей и кровь, много крови. Но поп и вера не одно и то же.
— Сначала ты не ходишь на исповедь, потом…
— …потом выкалываешь на иконах глаза. Я видел такие иконы! Прости. Ты прав, Прокоп Лукич, — Николай вспомнил свое путешествие с друзьями по Карелии. Отпуск прошел чудесно. Но заброшенные деревни поразили его тогда не крепкими домами, много лет стоящими без хозяев, а обнаруженным в пятистенке большим сундуком. Он был полон икон. Кто-то собрал изуродованные лики святых вместе.
«Ты уехал, Прокоп Лукич. А твой Север сошел с ума», — подумал Николай.
* * *
Через озера Марш, Тагиш и Беннет собаки мчались еще быстрее, чем в начале пути. Наконец, поезд прошел через Белый перевал. Последние упряжки спускались к морю в сумерках, впереди мерцали огни Скагуэя и стоящих на причале судов.
* * *
Пышнотелая юная негритянка в ресторане зажигательно исполняла «Бесаме Мучо».
«Ишь, как Валерка развернулся! Добился мировой известности. Besame Mucho докатилась до самого заштатного американского городка. Молодец Бузов. Завидую. А, афроамериканочка…, тьфу, забили голову дерьмом! Негритяночка!!! Хороша чертовка!» — подумал Николай, глядя на фланирующую вокруг его стола певичку.
— Зузу! — подозвал Ершов негритянку, стреляющую огромными черными глазищами, в сторону богатых посетителей.
— Присядь, — Николай указал певичке на свободный стул, но Зузу сделала вид, что собирается усесться на колени к Ершову. В последний момент певичка, уловив тень недовольства на лице клиента, изящно откорректировала движение. Несмотря на роскошные формы, грация Зузу завораживала. Ершов уже клюнул на прелести негритяночки, и она сделала уверенную подсечку.
— Понравилась моя новая песня, Белоснежка? — прошептала она, наклонившись к Николаю, и обжигая ему жарким дыханием шею.
— Твоя???
— Мне подарил её один богач. Он путешествовал по Старому Свету, только что вернулся. Там «Besame Mucho» поют везде. Кто бы мог подумать, что это болеро придумал русский! У тебя отдельный номер? — Юная женщина давно чувствовала острый запах денег и многодневный «голод» клиента.
