«О, убейте же меня! Убейте же меня!» — закричала опять женщина, увидев двух молодых людей, готовых подойти к ней.
В эту минуту то, что легко было предвидеть, случилось: Макс и Анри, разгоряченные вином, стояли друг против друга и, раздражаемые одним желанием, все более ожесточались.
«Итак, ты не хочешь уступить ее мне?» — спросил Макс.
«Нет!» — отвечал Анри.
«Ну, так я возьму ее!»
«Посмотрим!»
«Анри, Анри! — сказал Макс, скрежеща зубами. — Клянусь честью, что эта женщина будет принадлежать мне».
«А я клянусь жизнью, что она будет моя, и я дорожу своей жизнью больше, чем ты честью».
Тогда они отступили назад, выхватили охотничьи ножи и снова стали друг против друга.
«Из жалости, из сострадания, во имя Неба — убейте же меня!» — в третий раз закричала связанная женщина.
«Что вы сейчас сказали?» — воскликнул Орас, сидя по-прежнему и обращаясь к молодым людям тоном начальника.
«Я сказал, — отвечал Макс, нанося удар Анри, — что я получу эту женщину».
«А я, — возразил Анри, нападая на противника, — я сказал, что она будет не его, а моя, и сдержу свое слово».
«Нет! — вполголоса произнес Орас. — Вы оба солгали, ее не получит ни тот ни другой».
Он взял со стола пистолет, медленно поднял его и выстрелил; пуля пролетела между сражающимися и поразила женщину в сердце.
При этом зрелище я испустила ужасный крик и упала без чувств, вероятно такая же мертвая на вид, как и та, которую убили.
Придя в чувство, я поняла, что нахожусь в подземелье. Граф, привлеченный моим криком и шумом падения, нашел меня в лаборатории и, пользуясь моим обмороком, продолжавшимся несколько часов, перенес в подземелье. Подле меня на камне стояли лампа, стакан и лежало письмо. Стакан содержал яд; что касается письма, то я вам перескажу его.
«Неужели вы не решаетесь показать его, — воскликнул я, — и доверяете мне только наполовину?»
«Я сожгла его, — отвечала мне Полина, — но будьте спокойны, я не забыла ни одного слова оттуда.
«Вы хотели, Полина, чтобы моя карьера преступника была полной; Вы все видели, все слышали, мне нечего более открывать Вам, Вы знаете, кто я такой, или, лучше, что я такое.
Если бы тайна, раскрытая Вами, принадлежала мне одному, если бы одна только моя жизнь зависела от нее, я скорее рискнул бы собой, чем позволил бы упасть хоть волосу с Вашей головы. Клянусь Вам, Полина!
Но невольная неосторожность, какой-нибудь знак ужаса, исторгнутый Вашим воспоминанием, слово, произнесенное во сне, могут привести на эшафот не только меня, но еще двух других людей. Ваша смерть спасает три жизни. Итак, надо, чтобы Вы умерли.
