Угол отражения | страница 22

влюбившись в лампу, долго буду.

О том, как мы осенним днем

ушли вдвоем в души Бермуды.

Глядит в Бермуды та звезда,

что в омут для чертей не светит,

живут в Бермудах иногда

мечты, и чувства, и столетья.

Вот вечер рано настает,

я ноги пледом укрываю.

Ветка неслышимо поет

звонкам, звонкам, звонкам трамвая.

2012 г.

«Хоть пять томов симфоний напиши…»

Хоть пять томов симфоний напиши,

услышит ли в миру рожденный:

так любит не имеющий души –

восторженно и отрешено.

А может быть, внимая не спеша,

я постараюсь рассуждать иначе:

что любит так сама душа. Душа

не любит, не страдает и не плачет.

2014 г.

Часть 3. Песни дорог

Эмигрантское

Мы не увидимся больше, Наташа.

Оставь мне на память что-нибудь наше.

что-нибудь самое-самое наше,

что-то давнишнее, что-то тогдашнее.

Не веришь, что мы не увидимся больше?

Ты вспомнишь, конечно, и в Вене, и в Польше,

Но, если вернешься, как только дашь руку,

увидишь, что мы потеряли друг друга.

Мне предстоит понимать долго

все, отчего сейчас вою волком.

пойму ли когда-нибудь твой тепловоз,

и запах, и звук пролетевших колес?

Оставь мне на память что-нибудь наше –

футляр для очков зеленый вчерашний.

А впрочем, не надо – что взято судьбой,

пускай навсегда уезжает с тобой.

1990 г.

«Все призрачнее осень, день короче…»

Все призрачнее осень, день короче,

и вечер в листопадовой погоде

готовится к холодной, длинной ночи,

когда никто по улицам не ходит.

Приходит осень – стали мерзнуть уши.

Я ночью сяду к батарее греться.

Я ночью буду все пластинки слушать,

я слушать буду собственное сердце.

За всеми – боль. И никого не надо.

Здесь не поймет никто и не поможет.

Я ухожу от слова и от взгляда,

И тоже никого не вижу, тоже.

Все вянет, все уходит, все желтеет,

теплее люди стали одеваться.

Я фонарями полдуши согрею,

пока до дома буду добираться.

Вот магазин заснет, он весь из стекол,

и купол старой церкви глянет в тени.

О чем-то слишком уж от нас далеком

невымытые думают ступени.

Пересеклись дорожки, дремлют вроде.

На всем – большая лапа листопада.

За церковью трамвай бессонный бродит,

все засыпает, мерзнет – значит, надо?

Невольно начинаешь торопиться,

а ночь не ждет, хоть медленно приходит.

Троллейбус. Свет. В дорожных масках лица –

одно и то же и при любой погоде.

Как холодно. Зачем все стынет, стынет?

Ползет бездумно стрелка по запястью –

она не чувствует себя в пустыне,

она не знает, что такое счастье.

1988 г.

«Как жаль, когда пришедшие в трамвае…»

Как жаль, когда пришедшие в трамвае

единственные точные слова

мы навсегда внезапно забываем,

Перейти на страницу 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25