Мистиф уже не помнил, кто рассказывал ему о том, что кнуты укротительниц изготавливаются из обитающих в Голиафских горах самых опасных на всей игровой площадке змей, яд которых убивает не только после укуса, но и после прикосновения к ним. Причем выделение яда не прекращается после смерти змеи. Большие и хитрые, они обитали на нижних уровнях горного мира, там, куда строительные координаторы спускались, чтобы получить себе молодого минхочао. В агрессии с голиафскими змеями могли поспорить разве что местные мантикоры. Фидаины, часто используя этих змей, чтобы лишить жертву жизни, давно превратили хладнокровных тварей в легендарное орудие смерти по обе стороны Голиафских гор.
Мистиф не был уверен, но, кажется, у него имелся фолиант, объяснявший, как подчинить целое гнездо голиафских кобр, заставив их следовать за собой. «Интересно, смогу ли я контролировать такую змею, превращенную в кнут?» — подумал Бриск, не в силах отвести взгляд от оружия укротительницы. Сотворить заклинание было несложно, вот только… где гарантии, что заклинание сработает в чужой локации должным образом? Бриск хорошо помнил, как Агва пыталась однажды вызвать в Аиде «кровавый дождь», используя заклинание, применяемое для этого в Далеких землях — ничего хорошего из этого не получилось. Мало того, что они тогда чуть не погибли, так еще привлекли внимание Грифона, стража игровой площадки «Фивы», зависшего дамокловым мечом над головами Арк — Ми, Агвы и мистифа…
— Думала, получив амулет ин — незов, ты давно сбежал в Аид, — услышал Бриск голос укротительницы мантикор.
Ламбро замялся, и промямлил что‑то о хороших прибылях от сдачи амулета в аренду.
— Как тут откажешься?! — сказал он. — К тому же возрос спрос на хороших проводников. В последнее время, от желающих пересечь Голиафские горы отбоя нет.
— Когда‑нибудь алчность тебя погубит, — сказала укротительница и впервые за время разговора обратила внимание на его спутников. — А это что за клоуны? Не знала, что Старец разрешил водить экскурсии по Голиафским горам.
— Это не экскурсия. Они хотят, чтобы им помогли поймать мантикору.
— Мантикору? — укротительница задумалась на мгновение, затем громко рассмеялась.
— Они хорошо платят… Щедро… — произнес Ламбро, и алчный блеск тут же вспыхнул в глазах голиафки, подтверждая идущую далеко впереди славу о жадности горного народа.
Тарос достал кожаный кошель и позвенел монетами, распаляя золотую лихорадку голиафки.
— И сколько там? — шумно сглотнула она.
