Проведя всю ночь за чтением бумаг, Литературовед, совершенно обессилев, наконец засыпает.
— Надеюсь, вы не очень раздосадованы моим появлением, — говорит Следователь, тормоша Литературоведа. — Я прождал вас все утро в своем кабинете, но, поскольку вы не пришли, я решился зайти к вам. Мой друг Поэт-Криминолог тоже придет сюда. Кажется, вы заснули, даже не раздеваясь, прямо во время чтения? Итак, есть что-нибудь новенькое?
— Еще сколько! — отвечает, зевая, Литературовед.
— Если позволите, я присяду на край кровати. Можно переложить эту кипу рукописей?
— Осторожнее! — восклицает Литературовед. — Это сочинения Розы Зорн-Най. Замечательные тексты, редкие по своей лаконичности. Читая их этой ночью, я все время думал, что хотя женщин-писательниц постоянно недооценивают, их идеи очень ловко крадут и выдают за свои в мужских произведениях.
— Какой мужчина может понять женщину! — вздыхает Следователь.
— Особенно когда она пишет! На этих листах, на которые вы положили свой локоть, Роза как раз демонстрирует жесткость стиля и мыслей: «Когда придет день, — пишет она, — я, не колеблясь, как ты, Вирджиния, моя сестра, войду в воду с карманами, полными камней!»
— В воду! С карманами, полными камней!
— И это еще не все! Чуть дальше она описывает старого человека, до такой степени одержимого рисованием таинственных знаков, что он не может сделать ни жеста, ни шага, не начертив в уме или на самом деле ряд символов, и в конце концов погибает в им же созданном лабиринте. Она описывает его перстень с печаткой. И я знаю, что это за перстень! У Карла был точно такой же. Нефритовая печатка с такими же знаками, как и те, что были обнаружены на корпусе «Урана». В Гранаде, когда я спросил у Карла, что означают эти знаки, он ответил: «Вспомните Валтазара!» — «Какого Валтазара?» — «Из «Поисков абсолюта» Бальзака».
— Ужасная книга! — прерывает его Поэт-Криминолог, входя в комнату.
— Вот тут я с вами не согласен, — говорит Литературовед, отодвигая в сторону несколько рукописей, чтобы Поэт-Криминолог мог сесть. — Какой писатель не хотел создать своего Фауста? Для Бодлера, к примеру, Фауст Бальзака превосходил…
— Прошу вас, вернемся к кольцу и к вашему рассказу о Розе. Войти в воду с карманами, полными камней, это почти то же самое, что и бросить лестницу в воду? Вы считаете, что у нее были основания желать гибели всей семьи? Вы что-то нашли в ее рукописях, указывающее на это? Может, неуравновешенное состояние души?
