— Этого несостоявшегося интенданта и столь же несостояв-шегося резидента советской разведки мы пока еще не допрашивали, хотя, как вы понимаете, знаем о нем все. Теперь уже все. В том числе и от вашей радистки. Он находится под нашим контролем, и сегодня ночью ему предстоит трудная встреча с моими специалистами подопросам. Понятно, что он сообщит нам все, и даже то, чего до этой ночи не ведал.
— В таком случае мне остается лишь повторить свой вопрос: «Зачем вам понадобился весь предыдущий спектакль с моим участием?». В чем смысл?
Скорцени холодно улыбнулся, и Софи обратила внимание, как устрашающе задергались шр+амы на его левой щеке.
— Открываю все карты, — откинулся Скорцени на спинку кресла. — Для того чтобы изобличить вас и вздернуть, никакие спектакли с переодеванием в «походной костюмерной» мадам Шнитке мне бы не понадобились, это, надеюсь, ясно?
— Вот и я так думаю.
— Мне не хочется отменять уже глубоко продуманную операцию «Женевская богема». Она выглядит очень перспективной. Но в то же время мне не хочется, чтобы после первой же ее стадии ваш труп извлекали из Женевского озера. Добросовестно работать на НКВД мы вам не позволим. Скажу больше, мне бы хотелось вообще вывести вас из-под его влияния. Но это непросто. Вы знаете, с какой жестокостью НКВД расправлялось во время очередных «идеологических чисток» даже с тысячами ни в чем не повинных офицеров и генералов Красной армии, с тысячами ученых, литераторов и всех прочих.
— Знаю.
— И в коммунистах, насколько нам известно, никогда не числились.
— К счастью, никогда.
— Поэтому мы будем стараться выводить вас из-под влияния НКВД постепенно, «мягко», наладив вашу негласную охрану. В то же время вы еще можете понадобиться нам и как агент НКВД, кто знает, как обернутся события. Напоминаю, что война завершается, а мирный договор европейских стран будет диктовать свои собственные условия. Поэтому я не стремлюсь залить все вокруг себя кровью, достаточно того, что уже было пролито.
— Поэтому выход видится один… — попыталась Софи помочь ему подойти к главному условию их дальнейшего сотрудничества. — Мне уже все ясно, так что решительнее, Скорцени, решительнее.
Отто вновь поиграл своими кровянистыми шрамами. Он понимал, что Софи все еще пытается оставаться «на коне», все еще убеждает себя, что владеет ситуацией. Но самое странное заключалось в том, что она действительно все еще владела ею, поскольку отказываться от масштабной операции с ее участим в Швейцарии было трудно, а главное, бессмысленно.
