— На шхуне! Принимайте конец!
26
«Нептун» еще три раза касался корпусом камней. Каховский ощутил эти удары руками через поручни и ногами через палубу мостика. Нервы рук и ног передали ощущение в мозг. Мозг определил силу ударов, сопоставил ее с прочностью обшивки, и из этого сопоставления возник вывод: пробоины нет, после второго удара осталась большая вмятина в районе котельного отделения. Через пять минут на мостик прибежал третий механик и доложил, что в котельной по правому борту вмятина.
— В следующий раз не бегайте сами, а докладывайте по переговорной трубе, — говорит Каховский. — Стармех в машине?
— В машине, — кивает третий механик и спрашивает: — А много будет еще этих «следующих разов»?
— Будут еще, — успокаивает его Каховский. — Идите в машину. Не стойте здесь раздетым.
На месте третьего механика возникает Игорь.
— Сто двадцать метров каната в воде. Еще травить?
— Пока не надо. Вам сейчас такая задача, Игорь Петрович: полезайте на верхний мостик, включите прожектор и освещайте носовую часть шхуны. Только светите так, чтобы не слепить там людей.
— Понятно.
— Давайте действуйте. Придется, видимо, подработать машиной. Я, кажется, неправильно отдал якорь. Или ветер отходит к западу. Видите, нас проносит мимо шхуны?
«Нептун» раскачивается на якорной цепи, как маятник. Он то приближается к «Аэгне» на тридцать-сорок метров, то отходит от нее далеко в сторону.
— Вижу, — говорит Игорь. — Надо было стать на якорь левее.
— Да, надо было, — соглашается Каховский. Он соглашается только для того, чтобы не продолжать беспредметный разговор. Вряд ли возможно на такой волне положить якорь в точно заказанное место. Даже если это удастся и якорь не поползет, ветер может немного изменить направление — и все труды насмарку. Так или иначе, придется работать машиной. Это — самое опасное. Один удар винта о камень — и судно останется без хода.
Игорь забирается на верхний мостик, и его сразу пронизывает леденящий ветер. Он застегивает полушубок на все пуговицы, поднимает воротник и включает прожектор. Теперь он видит картину бедствия со всеми подробностями, которые можно рассмотреть с расстояния в пятьдесят метров. На черные клюзы без якорей жутко смотреть, как на глазницы слепого. Он поднимает луч выше и не может оторвать взгляд от людей, застывших толпой на баке у борта. Лица черные, угловатые, с прямыми щелями вместо ртов, нечеловечески уродливые, чугунные лица.
— Не светите на людей! — раздается снизу голос капитана.
