– Как ты можешь! Ты же знаешь, я никогда слова плохого о Марте не сказала! И даже наоборот – я мечтала, надеялась, что ты наконец-то угомонишься, что я дождусь того момента, когда по этому дому будут бегать маленькие ножки моих внучат!
Я чуть соком не подавился.
Ножки внучат?!! Ножки – а где же все остальное?!! Я вообще не собираюсь пока становиться отцом, а уж отцом ножек – тем более! У меня даже нет кандидатуры на роль жены. Да какое там жены – у меня сейчас нет кандидатуры даже на роль героини маленького романа! А матушка, случайно, не спятила с этими ножками внучат?
Я решил не сдаваться.
– Ты говорила, она не умеет одеваться.
– Вовсе даже наоборот, я всегда считала, что она элегантно и со вкусом одета и все у нее в порядке. Вот только…
Ну разумеется.
– Ей бы чуть-чуть вкуса добавить в том, что касается цветов… но она все равно одевается вполне красиво! Да, это не та элегантность, к которой я привыкла, но ты не можешь меня обвинить в том, что я когда-нибудь хоть словом об этом обмолвилась! Ты не должен вот так легкомысленно относиться к связи, которая могла бы перерасти в нечто большее!
У меня на языке вертится добрая сотня язвительных реплик. Например:
– а ты говорила, что она плохая хозяйка;
– а ты говорила, что она отвратительно готовит;
– а ты говорила, что она обо мне не заботится;
– а ты говорила, что подружки для нее важнее, чем я;
– а ты говорила, чтобы я успокоился, потому что это неподходящая для меня девушка…
Но я молчу.
Зачем мне споры с матушкой? Тем более что она все равно права.
Так, стоп, стоп… что там такое важное она сказала?
«Ты не должен так легкомысленно относиться к связи, которая могла бы перерасти в нечто большее!»
Неужели моей матери даже не приходит в голову, что это меня могли бросить?!!
– Прыгаешь с цветка на цветок, как мотылек, так и будешь до конца жизни прыгать!
На минуточку: вобще-то мотыльки не прыгают. А если бы даже мотылек умел прыгать – то прыгая вот так, как я, с цветка на цветок раз в четыре года, он давно бы вымер как вид и даже его названия никто бы не знал! Да что я говорю – мотылек! Птица – и та бы с голоду померла, кроме разве что стрижа, потому что он-то может три года где-то там наверху, в небе, летать себе, петь, смотреть по сторонам и на землю даже не садиться… да даже аллигатор бы не выдержал четыре года, хотя они могут не есть месяцами! Может, только клоп бы выжил, потому что они вроде как могут без пищи семь лет обходиться.
