– Старик! Сколько лет, сколько зим! Уже уходишь?
– Да я на минутку заглянул.
– У тебя работа есть? Иола, знакомься, это мой лучший оператор, Иеремия, а это Иола.
Иола протягивает руку и чуток отклеивается от Ксавьера.
– А это… как там тебя зовут?
– Михалина, – говорит вторая и кивает головой.
Ее так просто не отклеишь.
– Михалина, ха-ха-ха! – смеется Ксавьер и обращается ко мне: – Присоединишься к нам? Вечер только начался, девочки красивые…
– С удовольствием, но я уже договорился, – отвечаю я и сам себе удивляюсь.
– Ну… – Ксавьер разводит руками, но девушки по-прежнему приклеены к нему намертво. – Надо так надо.
Обе девицы тоже смеются.
Я стою, взгляд их на секунду задерживается на мне, но меня на это уже не возьмешь.
– Что снимаешь?
– У меня временно пауза в работе, – говорю и с трудом сдерживаюсь от того, чтобы не вцепиться в него и не попросить о работе – какой угодно работе!
– Дай мне свой номер, я тебе позвоню, когда у меня что-нибудь будет, – Ксавьер вытаскивает из кармана визитку и вручает ее мне, не дожидаясь, пока я дам ему свой телефон.
Я вижу его насквозь, мне все с ним понятно: он все это говорит и делает только для того, чтобы пустить пыль в глаза этим девицам, продемонстрировать им, насколько он крут. Он как будто говорит: «А, такой-то режиссер? Да нет, я с ним не работаю, жидковат он для меня… Такой-то оператор? У меня есть лучше. Такой-то композитор? Я позвоню Морриконе, когда он вернется из Франции, может, уже и вернулся, просто в это время в Штатах полночь…»
– Спасибо, старик, – говорю я тем не менее, потому что нельзя навлекать на себя недовольство продюсеров, тем более что я и так уже достаточно опальный.
– Ну, да-а-авай, – произносит Ксавьер. – Созвонимся.
Я знаю, что это значит.
Это значит: я тебе не позвоню и тебе тоже звонить незачем.
Фраза «будем на связи» означает «не морочь мне голову, я занят».
Я не женщина, чтобы на этом строить что-либо и лелеять какие-то надежды.
Я поворачиваюсь и иду по Новому Свету до площади Пальмы, там я оставил машину. Вечер сегодня и правда чудесный. В этом районе Варшавы кипит жизнь, кафешки все битком, на улицах толпы людей, кто-то гуляет с собакой, другие стоят перед кофейнями группками и болтают, пар и дым сигарет создают им иллюзию близости и избранности, как будто «вот мы все вместе, а другие сзади нас, мы элита»…
Только холодно.
