— До чего все мрачные песни!
— Веселых песен не люблю, — соврал я.
— Тогда тебе должна нравиться скрипка.
Сразу и не ответишь. Правда, когда бродячий музыкант играл на скрипке у нас во дворе, я слушал его как зачарованный. Голос скрипки казался мне волшебным и рождал тревожную радость.
— Да, люблю, — наконец сказал я.
— Приходи тогда ко мне. Я сыграю.
— У тебя есть скрипка?
— Конечно, ведь я собираюсь поступить в консерваторию. Если твой друг действительно поет, приходи с ним.
Пытаюсь идти в ногу с Зиной, но ничего не получается, я сбиваюсь, так как мой шаг равен трем ее шажкам.
Не стоит водить Степку к Зине домой. Отлично помню ее маму, надменно красивую и важную, с прищуренными близорукими глазами, какую-то чересчур холеную и чистую. Представляю себе, что она скажет, если мы с Точильщиком ввалимся в ее хоромы! В моем воображении квартира Зины была чуть ли не дворцом: с такой мамой жить в клетушках, наподобие наших, невозможно. Степка с его малиновым носом вряд ли придется ей по вкусу, да и я…
Мы уже прошли Прорезную улицу и приближались к Думской площади. Рядом с Зиной я всегда ощущал тихую и непонятную радость, а сегодня мне было особенно хорошо и от случайного прикосновения Зининого плеча, и от милой улыбки, и той душевности, что была, пожалуй, самой привлекательной ее чертой. Увлекшись разговором, Зина взяла меня за руку, и таинственное тепло наполнило всего меня. Ни у кого, наверное, ладони не бывают такими теплыми, как у Зины. Пальцы у нее длинные и какие-то хрупкие, точно вот-вот надломятся. От прикосновения этих волшебных рук во мне вспыхивает жажда совершить нечто необыкновенное, поразить и восхитить всех.
Мы шли рядом, улыбаясь друг другу. Сумей я выразить словами свои ощущения, — все улыбались бы вокруг нас. И правда, даже взрослые (а их я всегда считал виновниками всех неурядиц на земле — ведь они между собой не могут ни о чем договориться, воюют, убивают, сажают друг друга в тюрьмы) провожали нас добрыми улыбками.
Мы вошли в сад, и перед нами открылись зеленые заднепровские дали. Обычно я не очень замечал красоты природы. Но сейчас, рядом с Зиной, я, затаив дыхание, смотрел на расплавленный солнечный шар, повисший над рекой, и даже припомнил вдруг стихи, которые мы учили еще в пятом классе.
Заиграл симфонический оркестр. Мы уселись с Зиной в третьем ряду открытой площадки. Я ловил завистливые взгляды хлопцев, стоявших неподалеку, мне даже казалось, будто и взрослые смотрели на меня с уважением. Еще бы! Ведь со мной была такая девушка! Степка сказал однажды, что Княжна красивей Зины. Кретин несчастный, до чего мне хотелось мазануть его по сопатке! Сравнил ангела с чертом… Что с него возьмешь, если он в подобных делах ничего не смыслит, хоть уже бреет бороду.
