Последовала пауза.
— Это поклонение было навсегда запрещено Законами Ману.
По земле опять скользнула тень. Они подняли головы.
Что-то очень большое парило над деревьями, мелькая на фоне грозовых туч и солнца. Оно было похоже на гигантского москита. Шесть длинных ног или рук безжизненно висели по бокам, как у марионетки. Солнце не позволяло разглядеть существо как следует. Оно висело в воздухе абсолютно неподвижно, если не считать постоянного биения полупрозрачных крыльев, такого быстрого, что нельзя было сказать точно, сколько же их у этой штуки. Они были большими, однако… и очень шумными.
Песок на дороге взметнулся, и зверь приземлился. Путтанах стоял в футах десяти от них и был почти такого же роста. Женщина это или мужчина, они сказать не могли. У него были заостренные уши, торчащие над яйцеобразной головой, которую увенчивала золотая корона. Мясистые мочки ушей свисали до самых плеч существа, оттянутые множеством золотых серег. Между двух глубоко посаженных красных глаз свисал толстый черный нос. Изо рта, растянувшегося буквально от уха до уха, высовывался красный язык и виднелись четыре клыка. Живот существа, закрытый медным панцирем, был явно чем-то заполнен, и Гопал надеялся, что оно не голодно. Из спины росло две пары крыльев, похожих на крылья летучей мыши, за исключением цвета. Выпуклые вены с такой силой прокачивали кровь, что Гопал подумал, что существо должно иметь не одно сердце. Но это дополнительное сердце вряд ли прибавило бы ему сострадания… скорее наоборот.
То, что свешивалось у него по бокам, оказалось двумя членистыми ногами, тонкими как бамбук, с когтистыми отделениями. Из плечей росло две пары таких же членистых рук. На руках имелось шестнадцать удлиненных костистых пальцев, в два раза более длинных, чем руки обычного человеческого размера. Оно молчало, и Гопал засомневался, а говорит ли эта штуковина. Оно смотрело мимо них на свое подношение, скребя когтями по пыльной дороге.
— Слишком поздно уходить, — прошептал Судама.
— Я — Йара, — проскрежетало оно. Голос его был одновременно человеческим, птичьим и змеиным. — Некогда я был мистиком великой и ужасной мощи, а теперь я приговорен ману к жизни путтанаха… также силы необыкновенной.
Рот его растянулся в отвратительной улыбке.
— Чего ты от нас хочешь? — спросил Гопал, стараясь говорить спокойно.
— Меня интересует только мое подношение.
— О-о, — ответил Нимаи. — Оно готово и свежо. Под стать твоему величию.
