— Я сказал, что исполню ваши приказания, — прошептал он, зная, что если ману действительно так могущественны, как о них говорят, то они услышат. — Я знаю, что вам нравится играть с нами, — заметил он, — но, когда моя сестра будет вне опасности, я стану самим собой.
Он остановился, зная, что иногда ману принимают форму животных или как духи входят в деревья, которых здесь было множество.
— Самим собой! Слышите вы? — Гопал вышел на поляну, где спал Нимаи.
— Просыпайся, просыпайся, слуга неведения! — закричал он. — Солнце взошло, и Брахма-мурта уже прошла.
Нимаи зашевелился.
— Слуга, — пробормотал он про себя, — я для него лишь слуга.
Гопал проверил, как состояние Китти, но ни словом не обмолвился о Чакре.
Из леса вышел Судама, поправляя свою одежду.
— Вода так холодна и освежающа. Так приятно смыть с себя зловоние Била-свагры.
— Ты читаешь мои мысли, — сказал Нимаи и побежал в лес, обиженный на Гопала и Судаму.
Гопал засмеялся, наблюдая, как его друг прыгает через кусты, пытаясь стащить с себя одежду. Судама присоединился к нему.
— А твой друг очень горяч. Непохоже, что он очень эрудирован.
— Есть многое, чему нельзя выучиться по книгам, — заступился за своего друга Гопал.
Им предстояло решить более серьезный вопрос, и фиглярство Нимаи было забыто.
— Боюсь, что она все еще меняется.
Гопал вновь привлек внимание к сестре.
— Ее побелевшие волосы напоминают мне якс.
— Есть мантра, — прервал его Судама, — с помощью которой я мог бы погрузить ее в сушупти.
Гопал, помня о сложностях, которые испытывал Судама на Наракатала, колебался.
— Это глубокий сон. Он может замедлить болезнь. И она не будет страдать от отсутствия воды и пищи.
— По крайней мере до тех пор, пока мы сможем доставить ее в Нийана Бхирам, — сказал Гопал, больше доверяя указаниям Вьясы, чем опыту Судамы.
Он вздохнул. Китти со временем становилась все меньше похожей на его сестру. Он должен был верить Судаме.
— Я сделаю носилки, — решил он. Когда Нимаи вернулся с ручья, Гопал уже деловито рубил бамбук.
— Помоги мне, — сказал он другу.
— Да, хозяин, — сказал Нимаи. Ученик мистика повторял заклинание:
Я призываю тебя, кто не жив и не мертв.
Сушупти!
Варупани — твоя мать, Йама — твой отец.
Сушупти!
Мы знаем твое рождение.
Ты дитя божества,
Инструмент твоего отца.
Итак, мы знаем тебя!
Сушупти!
Теперь мы зовем тебя!
Лес замолчал. Слабый ветерок подул над поляной.
Защити эту девушку от дьявольских грез.
Киттахари пошевелилась, как будто уже выходя из забытья, но неожиданно оказалась спящей мирным, глубоким сном.
