Что-то обязательно должно случиться. Или вот-вот случится. Трудно понять что именно. Но вот только они совсем распоясались и уже не знают удержу. Встречаемся мы раз в неделю, не больше. Но зато каждый раз приходят все новые и новые люди. Теперь уже в этом нет никакой тайны.
А однажды кто-то из них сунул мне в рот ствол пистолета.
Они часто приходят с оружием. Как, разве я вам этого не говорила? Ну да, они вооружены, и я у них несколько раз видела оружие. И вот кто-то из них сунул мне в рот ствол пистолета.
– Если ты кому-нибудь расскажешь, чем мы тут занимаемся, то мы тебя пристрелим.
Они хохотали и заталкивали ствол пистолета в мое горло. Все глубже и глубже. Я даже не знаю, был ли он заряжен. И не хочу этого знать.
А вот теперь я рассказываю об этом так, как если бы в этом не было ничего особенного. Ну, произошло это когда-то – и произошло. Произошло разок, но больше не повторялось. И я не хочу, чтобы повторялось.
Городок
В окно летят камни. Ставни опущены. Сначала камни бросают потихоньку, а потом они летят градом, все вместе. Это было днем.
Анна дома одна. Она включает стереопроигрыватель на полную громкость. И там, по радио, поют песню:
Me casaré contigo, no te lo esperas más.
Те he buscado у te he encontrado, todo en un solo rato,
Y por la ansia de perderte, te tomaré una foto…
[28]А камни все летят и летят градом. А музыка все звучит.
Каждый камень говорит что-то свое.
Один обвиняет и визжит: «Шлюха».
Другой угрожает: «Мы тебя сожжем, сожжем тебя заживо».
А вот другие молчат.
Молчат те, кто встречает Анну на улице и плюет ей под ноги. Те, кто бросает ей вызов своими взглядами. Те, кто проезжает у нее под окном на машине. Те, кто поджидает ее у выхода из магазина. А еще – те, кто перетолковывает факты на свой лад.
А камни все стучат и стучат в закрытое окно.
И каждый из них стучит по-своему. И каждый причиняет боль – но по-своему, на свой лад.
И потихоньку они становятся целой грудой.
Я расчесываю сестренке волосы. Она перекрасилась в блондинку и теперь кажется мне немного непривычной. Но зато она такая красивая. Такая же красивая, какой когда-то была и я. Да и ей сейчас тоже, как когда-то и мне, тринадцать лет. Ей нравятся туфли на каблуках, и она всегда очень тщательно продумывает свои наряды. Дома у нас, конечно, нет денег, чтобы тратить их на одежду. Нашего двустворчатого шкафа нам с лихвой хватает для нас обеих: там у нас хранится и летняя, и зимняя одежда, не считая нательного и постельного белья. Но вот зато она здорово умеет перешивать одежду, подбирать ее по виду и по цветам.
