Обесчещенная - Мухтар Маи

Семейное решение было принято ночью 22 июня 2002 года.

Мне, Мухтаран Биби из деревни Мирвала, принадлежащей к касте крестьян гуджар, выпало предстать перед кланом могущественных и воинственных фермеров из высшей касты мастои. Мне надо было попросить у них прощения от имени моей семьи.

Попросить прощения за моего младшего брата Шаккура. Мастои обвинили его в том, что он «заговорил» с одной из девушек их клана — Сальмой. Шаккуру двенадцать лет, а Сальме уже за двадцать. Мы знали, что он ничего плохого не сделал, но, если мастои решили, мы, гуджар, должны подчиниться. Так было испокон веку.

Мой отец и дядя сказали мне:

— Наш мулла Абдул Раззак не знает, что делать. В совете деревни мастои более многочисленные. Они отказываются от всякого примирения. Они вооружены. Твой дядя по матери и один из друзей мастои — Рамзан Пашар — пытались всеми силами успокоить членов джирги[1]. У нас остался последний шанс: надо, чтобы одна из женщин гуджар попросила прощения у их клана. Из всех женщин нашей семьи мы выбрали тебя.

— Почему меня?

— Твой муж дал тебе развод, у тебя нет детей, ты одна в том возрасте, когда можешь иметь ребенка, ты учишь других Корану, тебя уважают.

Уже давно наступила ночь, а я все еще не знала подробностей этого тяжелого конфликта. Только мужчинам, собравшимся на заседание джирги несколько часов назад, было известно, почему я должна предстать перед их судом и просить прощения.

Шаккур исчез в полдень. Мы знали только, что он тогда находился на пшеничном поле недалеко от дома, а вечером его забрали в комиссариат в пяти километрах от деревни. От отца я услышала, что Шаккура избили.

— Мы видели твоего брата, — сказал он, — когда полицейские уводили его из дома мастои. Он был весь в крови, одежда разорвана. Они надели на него наручники и увезли, и я даже не мог с ним поговорить. Я искал его повсюду, и один человек, который обрезал ветви с пальмы, сказал мне, что видел, как его схватили мастои. В деревне говорят, что последние обвинения были в том, что он якобы украл у них на поле сахарный тростник.

Для мастои подобные репрессии обычны. Эти люди жестоки, глава их клана обладает властью, знает многих влиятельных людей. Никто из моей семьи не посмел бы зайти к ним. Они же способны вломиться в любой дом, потрясая ружьями, неся разрушение, опустошение и насилие. Клан гуджар занимает более низкое положение и должен в принципе подчиняться воле мастои.

Мулла был единственным, кто, пользуясь своим религиозным статусом, пытался добиться освобождения моего брата. Но безуспешно. Тогда мой отец пошел жаловаться в полицию. Гордые мастои, уязвленные тем, что крестьянин гуджар осмелился идти против них и направил полицию к ним в дом, изменили свои обвинения. Они сказали полицейским, что Шаккур изнасиловал Сальму и они отдадут его только при условии, что его заберут в тюрьму. Они добавили: если его отпустят из тюрьмы, то полиция должна им его вернуть. Они обвинили его в